Начало:
Если кто-то читает не подряд - см. круг подавления и порождения в БаЦзы
НеЯо
Внутренняя динамика Мэн Яо (Вода) совершенно иная: он существует на качелях воли/страха («хочу, но боюсь» – написали бы фикрайтеры, но мы не будем!) Воля как предельная точка желания, как двигатель к цели конфликтует в нем с ужасом не только перед последствиями, но и перед самим действием; конфликтует с неуверенностью, незаконностью своих стремлений, со страхом не справиться, но и со страхом опустить руки – предать собственную волю. У Яо насыщенная внутренняя жизнь (это тоже «Гамлет» — но не соционический, а самый что ни на есть Шекспировский).
один из многих йориков
Яо каждый шаг делает через собственный страх, и потому понятны как его гордость своим преодолением («я и *они* – мы различаемся!» - это сказано о тех, кто ничего не преодолел, получил все на готовом блюде), так и немного пострадавшая совесть (источник моральных страхов). Ужасное лицо при убийстве командира – полное темного триумфа – может быть лицом человека, который победил себя, смог переступить через очередную черту.
Воля Яо стремительно выводит Не Минцзюэ из любого застоя, да и просто выбивает из налаженной колеи; и делает это напрямую. Не как вдохновение или идейное руководство, а как страсть, как повод взорваться и выгулять свой гнев на системном полигоне. Воля Яо придает Минцзюэ жизненных сил, тонуса, она активирует его лучшие черты – великодушие, решительность, нравственную силу. Но она же расширяет зрение на 360 градусов (чтобы бдить!)
Однако агрессия Минцзюэ постоянно бьет по страху Яо, как по старому перелому, и это то, что ни один из них не может контролировать. Минцзюэ живет на топливе гнева – мифологически это гнев на мертвечину, распад, лень, неподвижность, угасание («осенняя» меланхолия Сиченя), инертные силы земли, которые должен пробить росток дерева, чтобы осуществить жизнь. Это гнев на консервативные, заскорузлые «дурные нравы» тех козлов, что пьют воду из рук человека и по привычке, бездумно тут же потрошат его словами (что не помешает Минцзюэ гораздо позже поступить совершенно так же – потому что технология ярлыка работает, даже если ее ненавидишь). Если ничего не сделать – все останется так же хреново, потому что мир в своей сущности инертен (отчего наступает опустошение), однако он проминается силой неравнодушия (в период душевного подъема). Весна сильней зимы, и когда на реках ломается лед – стоит треск. Яо как вода (вода китайская, она не та, что наша аква меркулиалис!) связан с зимой, севером, холодом, консервацией и смертью. Он – плоть от плоти того заскорузлого мира, где терпячка – основа выживания, и никакой законной силы настоящего полковника сорвать козлам резьбу у него нет.Отлично показана в дораме первая встреча Не Минцзюэ и Мэн Яо. Глава ордена решил выразить одобрение бойцу, а в итоге сделал выговор всему строю и взял бойца в личные помощники.
Лишь при помощи денег, блата, посулов и прочих подачек Яо может стать хозяином своей жизни. Вода щедро льется наружу, когда ее много, одна из ее задач – перенос (распределение) благ. Как иметь дело с продажными, жадными или скупыми людьми, Яо знает с рождения. Но он не может вынести силовую агрессию, когда вопрос решается не красным конвертом, а рукоприкладством, физической болью, объявлением войны, спонтанным подавлением, стиранием в порошок – просто потому, что ты метр с кепкой и точно не сможешь быть эффективен при ответе. Можно по-разному смотреть на психику Яо, но есть мнение, что защитить свою мать от оплаченного грубого бугая, будучи ребенком, Яо бы не смог, и чувство полного бессилия перед грубостью могло остаться с ним вместе с синяками (что-то такое есть в каноне). Драма заключается в том, что страх – это паттерн в голове, а вовсе не реакция на реальную угрозу. Поэтому, думается, Яо потребовалось раскатать Минцзюэ по полу в плену, чтобы переступить через очередную ступень своего ужаса. Являлся ли Минцзюэ реальной угрозой для Яо? До этого момента нет. Минцзюэ не знает, как устроен Яо, и интерпретирует его на свой уровень понимания. Потому что бесстрашный человек никогда не поймет трусливого, честный от полноты – лгущего от недостатка, как и напротив: одержимый матерью – одержимого отцом. Минцзюэ с вероятностью до конца жизни не понял, чем заслужил такую ненависть к себе. Вряд ли он мог допустить, что пугал Яо не своими поступками или угрозами, и даже не «решительным характером», а модусом существования. Что дело вообще не в подлости, а в страхе.
Однако динамика отношений в этой паре такова, что Яо, борясь со своими внутренними демонами, создает себе демона снаружи, поименовывает его, назначает врагом (и даже сетует на него Сиченю, то есть выносит творение своей психики наружу, к зрителям). Сичень жалеет и защищает Яо перед Минцзюэ (Яо скромно молчит или лепечет «не утруждайтесь»).
Это лавирование дает изобильные плоды. Минцзюэ энергетически зависит от Яо (вода питает дерево; Яо для Минцзюэ – ресурсная опора, это тот человек, кто действительно может понять нужды и покрыть их, даже если они из области эмоций или психики). Так что когда опора начинает шататься и дурить - Минцзюэ не может не ответить. Кроме того – это ощущается как несправедливость, и действительно является ей (субъективное
Для самого Яо Не Минцзюэ – это точка самореализации. Психика Яо не только более подвижна, но и более сильна, и изначально она черпает в Минцзюэ повод для самоотдачи и удовольствие. Поэтому, пока Яо был помощником Минцзюэ, все было отлично, золотое время.
иллюстрация по образам дорамы
Яо без всяких моральных усилий тратился на работу, которую сам Минцзюэ делать не мог, и получал не только удовлетворение своей состоятельностью, уверенность в своем месте под солнцем, но и человеческую благодарность (уважение). Большинство его замечаний, рекомендаций и предложений принимались к сведению, и Яо мог видеть, как его деятельность «улучшает» его работодателя, в чем-то «создает» его. Разумеется, обратным эффектом таких отношений Дерева и Воды является истощение Воды, но запросы Минцзюэ на этом этапе никогда не были избыточны. Однако память о такой динамике была впоследствии с блеском использована уже Верховным Заклинателем Яо в жалобах на старшего названного брата, который доводит его до ручки.
Занятно, что тот же тип отношений у Яо должен быть с Не Хуайсаном (Дерево Инь), с которым они ровесники. Этот почти «родительский» вклад более зрелого Яо в детски непосредственного и порой растерянного Хуайсана хорошо показан на периферии канона, и даже в нем самом – в сцене сжигания вееров.
Все сломалось в тот момент, когда ток пошел в обратную сторону, против шерсти. Когда Не Минцзюэ – в соответствии со своими моральными принципами – решил улучшить или хотя бы ограничить Яо (очень умный Хуайсан так не поступил, все сделал издалека).
Вода не терпит ограничений. И когда она оказывается стиснута рамками или вырванным у нее обещанием – блокирует свою энергию, проваливаясь в фобии (контроль со стороны Сиченя вызывает в Яо блокировку с другим типом реакции: Яо выдает гиперопеку).
Минцзюэ не видит фобий Яо и не понимает, почему на самом деле ему перекрыли кран. Но чувствует, что человек, стоявший к нему лицом, внезапно повернулся задницей. Стандартная реакция на недостаток энергии у Минцзюэ, как сказано выше, одна: ярость. Его сощуренные глаза, слезы, выход вон, как и крики, броски, защита личного пространства и хватание за лацканы – самозабвенны, словно в них к ярости примешивается удовольствие. Яо сторонится резкого физического контакта, фонтана страстей – и провоцирует именно их, и Минцзюэ своей звериной интуицией знает это – и знает, что приглашен, оправдан, желанен именно в этом качестве. «Нет-нет, только не это, мне так стыдно, господин!» - принятая формула в веселых домах, которая показывает, как на самом деле правильно развивается ситуация, однако без отрицания выйдет цинично и словно бы без всякой приличной игры.
Неудивительно, что при искажении ци именно Яо застит Минцзюэ белый свет.
С символической точки зрения переход Мэн Яо под крыло ордена Ланьлинь Цзинь и смена имени — особенно в то время, когда Яо возглавил Ланьлин и стал Верховным Заклинателем — «меняет» его стихию Воды на стихию Земли. Разумеется, характер и натура Яо остались прежними — но динамика отношений в рамках У-Син не могла этого не отразить.
Схема отражает желаемое доминирование, которое наконец наладилось благодаря воцарению Яо в том ордене, в который он рвался с рождения
Чем «выше» забирался Яо — тем напряженней становились его отношения с главой ордена Не. Дерево подавляет Землю и может ее уничтожить. Поэтому ужас Яо рос прямо пропорционально его продвижению по службе.
В мире заклинателей, где смерть не является концом сюжета, история должна завершаться лишь по достижении душевной гармонии (когда больше нечего решать – тогда карма истаивает). Яо осуществил свою волю – добился всего, чего хотел. Но с вероятностью он не разобрался со своим страхом (кстати, страх потери лица и привел его к разоблачению и краху в конце). Лань Сичень, за спину которого порой прятался Яо, мог закрыть его собой в дневном физическом мире – но не во внутренней тьме сознания.
Яо в итоге разделал и прикопал своего врага – но, видимо, память о собственной беззащитности перед ним и о дрожи рук с топором осталась. И поэтому в финале автор оставляет для Яо «сто лет» на теперь уже по-настоящему травматичный контакт с Минцзюэ в ящике, откуда не выбраться. А ведь именно Яо сделал Минцзюэ тем, кем боялся и хотел видеть: бессмертной безмозглой машиной для убийства. А для кого Яо так постарался? Верно – для самого себя. Тренажер «сделай сам» - на деле достойная практика для адепта, который стремится к совершенству небожителей.
Вода символизирует ид, бессознательные силы психики. Дерево – изначальное эго, первую персонификацию. Ну что сказать? Бессознательное управляет сознательным, если не интегрировано. Минцзюэ хотел интеграции, но эта интеграция Яо была не нужна.
Однако по У-Син весна сильней зимы, и она наступает, даже если планы на 8 марта давно похоронили.
Без картинок с Саломеей этот пост недействителен!
Без картинок с мертвецами этот пост недействителен!
зеркальные финалы