Глава 8
Торжественный банкет имел несколько важных последствий. Небесный Император признал в Цзинь Ми дочь. Он не мог навестить ее в царстве Цветов, переступив запрет, и не мог призвать ее непосредственно в свой дворец — там сидела и ярилась Небесная императрица. Мало одного ублюдка — теперь появился еще, к тому же с тем самым лицом, что украшает личные покои Императора. Сколько раз уже Ту Яо пыталась сжечь эту ширму с красавицей в цветах. Она, мертвая, не имела права тревожить разум Императора! Теперь красавица обрела плоть и кровь. Словом — Цзинь Ми и небесные чертоги пока никак не совмещались. Так что Тай Вэй навестил дочь во сне. Он мог призвать любую душу для беседы; в данном случае, встреча произошла в романтичном месте с озером, лотосами и вечерней дымкой.
— Что я могу сделать для тебя, дорогая? — спросил он. — Ты так похожа на свою мать!
— Я хочу много духовных сил, — скромно ответила Цзинь Ми. Удивления достойно, что при таком возвышенном желании она никогда не развивала их, предпочитая пользоваться чужими. — Я еще слаба… И пройдут тысячи лет, прежде чем мои силы достигнут хорошего уровня…
— Ладно, ладно, — пожурил Император. — Чего не сделает для любимой дочери родной отец. Но если ты сразу примешь много духовных сил, ты можешь с ними не справиться… Так что я подарю тебе только пять тысяч. Для твоего же блага.
— Пять тысяч лет?! — воскликнула полностью сраженная Цзинь Ми. — Ах, неужели правда?
— Конечно, дитя. Это малая плата за все, что я задолжал твоей матери… Прими их.
Осталось неясным, почему Цзинь Ми до того легко потребляла огненную энергию феникса, может быть дело в мелких дозах, а может быть в том, что после Жунь Юя феникс был аккуратен. А может быть, в подлом исключении, источнике хаоса и недопониманий.
Старейшины царства Цветов в очередной раз прокляли Тай Вэя, который сживает со свету дочь, как прежде мать, и которому преграды не преграды в погоне за минутным удовольствием. У них — духов с древесной ци — не было ни сил, ни возможностей совладать с даром Императора Небес. На помощь пришел Владыка Вод Ло Линь*. Он тоже любил мать Цзинь Ми, они учились вместе у одного наставника, соединяя магию растений и воды; после ее гибели Ло Линь удалился от дел. Но День Рождения Императрицы открыл ему глаза.
Когда Небесный Император положил глаз на мать Цзинь Ми, та была беременна, но скрыла это, так как тоже любила Императора. Это была очень мутная история, не для девичьих ушей. Насилие, ревность, убийство — кто теперь разберет, чьей вины было больше. Но единственное, что можно утверждать совершенно точно — Цзинь Ми была дочерью Владыки Вод.
Он полагал, мать Цзинь Ми не смогла доносить их ребенка. Он думал, Тай Вэй его прикончил в ее чреве, или мать Цзинь Ми потеряла его, будучи сброшена с Небес.
Он не знал ответа на вопрос, отчего Повелительница Цветов скрыла от него рождение их дочери. Чем он лично ей не угодил. Но, как известно, всегда виноваты любовь и нелюбовь. Может быть, она промолчала из гордости. Может быть, решила, что она все равно не жилец — так пусть Владыка Вод, ничем не связанный, найдет свое счастье с другой.
Но какой теперь смысл ворошить прошлое; главное, что впереди — вновь обретенное счастье.
Цзинь Ми обладала стихией воды, как и Жунь Юй. Она была глупа, игрива, доверчива, с неразвитой сферой чувств. Ее созидательная сила отличалась мягкостью и изменчивостью. Цзинь Ми была словно создана для Жунь Юя. Ее истинной формой был Ледяной Цветок.
Она и оказалась той самой суженой Повелителя Ночей, с которой он был помолвлен с рождения.
* * *
В философии Пяти Стихий, лежащей в основе мирового устройства, вода доминирует над огнем. Это значило, что в Небесном царстве и в самой императорской семье не было никого сильней Жунь Юя. Как такое может быть?
Однако, политическая ситуация наглядно свидетельствовала: может. И будет. Негодная Цзинь Ми была наследницей Повелительницы цветов, за ней стояло все цветочное царство. Их естественным союзником было царство Воды, и Повелитель Вод, как отец негодной Цзинь Ми, конечно, обеспечит ее супругу поддержку. Сам супруг негодной Цзинь Ми — Жунь Юй — сможет договориться с царством демонов, которым до него обычно нет никакого дела. У Жунь Юя репутация миротворца, альтруиста, разумного дальновидного существа. Когда шла охота на Цюнци, Жунь Юй одолжил у владыки царства демонов запечатывающий Жезл Поглощения и вовремя вернул его обратно. Это значит, ему можно верить. Он найдет способ заткнуть все жадные рты, не погрешив против справедливости. Еще и пожалеет обиженных, избитых властью, как он сам. Наобещает суверенитетов. Это было самым невыносимым. Царство людей никого не волновало, так как состояло из слабаков. Но там находились ссыльные небожители и продвинутые практики дао, которым Жунь Юй нравился сам по себе, не из страха. Он выглядел, как божество, знал толк в чайной церемонии и классической музыке, был сдержан, печален, и ничего ни от кого не хотел. Так что царство людей можно тоже считать лояльным к Жунь Юю. Таким образом, Повелитель Ночей — старший сын Императора и его естественный наследник — оказывался во главе мощного альянса, против которого выступало одно царство Птиц.
Будучи честной с собой, Императрица должна была признать: одна принцесса царства Птиц, Суй Хэ. У Птиц были и другие правители. Ничего не стоит бросить в них просо, чтобы они рассорились друг с другом, оттеснили Суй Хэ и поймали верный ветер.
Дела обстояли очень плохо.
И вместо того, чтобы немедленно заняться разрешением этой ситуации, любимый сын Сюй Фэн рыл себе могилу, пожирая влюбленными глазами Цзинь Ми. Отвергая свою единственную реальную поддержку.
Теперь мало было уничтожить Жунь Юя. Он стал слишком значительным, быстро спелся с отцом невесты, и отныне оба они в своих голубых и белых одеждах сутками играли в вэйци под плеск летних дождей. Переливали свой успех из пустого в порожнее. Журчали ладными речами, готовя Небесам страшное. Первым делом надо было уничтожить Цзинь Ми.
В законодательстве Небес была тонкость, которую не всегда могли принять жители Царства Смертных, что так любят истории о небожителях. Помолвка, заключенная на Небесах, не могла быть расторгнута. Это у смертных и каких-нибудь распутных рыб, или у бездумных фруктов помолвка — временная договоренность, проба судьбы. На Небесах помолвка заключается Императором самолично, часто еще до рождения будущих супругов, и это основа гармоничной политики. Обжаловать такую помолвку — значит, наплевать прямо в сердце владыке Небес и в самую суть мирового порядка.
Заключенная помолвка представляла собой договор, подписанный родителями обеих сторон и Императором лично. На нем стояли Небесные печати. Наказание за отказ от такого брака было суровым: лишение ранга и статуса небожителя, лишение бессмертия, вход в круг смертей и перерождений — то есть ссылка в мир простых людей. Если такому ссыльному повезет — через сто воплощений он сможет накопить духовных заслуг и попробовать вознестись на небеса. Но обычно обиженная сторона делала все возможное, чтобы ничего подобного у отступника не получилось. У небожителей, незримых для смертных, есть много способов портить им жизнь.
Кто в здравом уме пойдет на такое?..
Поэтому речь о том, чтобы переиграть опасный брак, идти не могла. Слово Императрицы здесь не имело веса, к тому же все ее доводы выглядели мелочно. Только сам Император мог отменить его — но для этого надо иметь основания. Видимых оснований не было. Император чувствовал вину перед Владыкой Вод, опасался затаенной обиды и был не прочь породниться, чтобы позолотить пилюлю. Мало того — Император отчего-то не видел опасности в Жунь Юе. Повелитель Ночей был ровно таким же, как всегда: почтительным, скромным, тихим, способным дать умный совет и тут же закрыться рукавами в поклоне: «я не смею тревожить отца своими мыслями». Словом — Жунь Юй был абсолютно управляемым.
К счастью, Жунь Юй все еще не доказал свою невиновность в сорванном перерождении феникса. А императрица успела раскинуть сеть, чтобы дознаться правды. Она нашла шпионов даже в Царстве Демонов и тайно принимала их в Павильоне Небесной Чистоты — закрытой от посещений части дворца. Шпионам удалось похитить переписку подозрительных небожителей, что были слишком независимы. В четырех случаях переписка оказалась обычной любовной шелухой и семейной документацией. Но в пятом случае! Глава Зодиака — который, как известно, Мышь — явно получал тайные донесения, половина из которых шла шифром. И от кого! От Повелителя Вод, благородного Ло!
…Сразу вспомнилась и мышь на Дне Рождения, и девичий визг. И разоблачение, помогшее Повелителю Вод найти свою утраченную дочь. И спутник визгливой девки — распутный повелитель Змей, давно сброшенных со счетов, обитающий в каких-то нижних болотах. Налицо был водный альянс, Императрица была совершенно права!
И теперь во главе этого альянса встанет Жунь Юй — без всяких усилий, просто женившись на нужной кандидатке! Если бы ее Сюй Фэн был столь же умен и наделен такой же волей к победе!
…В ярости Императрица Ту Яо явилась к супругу и незамедлительно явила ему всю паутину лжи. В ее руках были доказательства — зашифрованная переписка. Она умоляла Императора немедленно начать допросы.
Император потемнел лицом, но хода допросам не дал. Как он будет выглядеть, если прикажет схватить высшего Небожителя, благородного Владыку Вод Ло? Они почти братья, сколько сливового вина выпито за последние сто лет. Благородный Ло давно ушел от дел, нужны веские улики. Так что пока можно начать с Главы Зодиака, он мелкая сошка, и улики на руках.
— Ваше Величество все еще верит лживому Жунь Юю? Вы могли бы просто начать с него! Вы могли бы просто отменить этот брак! Сколько еще раз он должен покуситься на жизнь вашего сына, чтобы вы начали действовать?..
— Лживый Жунь Юй тоже мой сын, — отрезал император. — Его брак решен четыре тысячи лет назад. Почему все это время мою супругу не волновали связи будущей невестки? Разве это не всегда была дочь Повелителя Вод?.. Даже Небеса не имеют права преследовать кого-то без доказательств.
Императрица не находила себе места от поздней догадки: всех своих женщин Император любил больше нее, и поэтому их дети дороже ему, чем ее Сюй Фэн. Все любовницы императора имели один тип лица — треугольный, с острым подбородком, с высокой переносицей и далеко поставленными глазами любительниц приключений. Мать Жунь Юя была очень похожа на мать Цзинь Ми, потому император и не устоял. Не удивительно, что два помолвленных ублюдка даже внешне похожи. А если негодная Цзинь Ми и не была дочерью Императора — она все равно являлась напоминанием о былом, и представить ее рядом с Сюй Фэном — все равно, что представить на своем месте проклятую любовницу с ширмы. Это был захват, смещение, поражение.
…Мысль о том, что в Суй Хэ Императрица видит саму себя — и таким образом может в грядущем наслаждаться как бы отраженной любовью между собой и своим любимым порождением, лучезарным Сюй Фэном — не приходила ей в голову.
Но эта мысль приходила в голову Жунь Юю. Императрица была его врагом, он видел ее дно, и вопрос был лишь в том, сможет ли он ее когда-либо одолеть. Если да — Цзинь Ми могла оставаться с фениксом. Если нет — допускать этого не стоило. Императрица со всей очевидностью не сможет дышать одним воздухом с Цзинь Ми, где бы та ни была; она уже решила, каким будет брак Сюй Фэна. Сюй Фэн станет биться с матерью, и, в отличие от Жунь Юя, шансов на победу у него нет. Их нет и у Цзинь Ми, которая тоже не сделала ничего, что заслуживает смерти.
Но Цзинь Ми была теперь под опекой и защитой Жунь Юя. Это значило очень много. Жунь Юй дал слово ее отцу.
* * *
Когда стало ясно, что цветочная дева никому не сестра и с ней можно строить совместное будущее — Сюй Фэн потерял голову. Выскочив на площадь у Южных врат в Небесное царство, он застал там живописную группу: робеющая невеста, скромный жених невесты, полный достоинства отец невесты и дева Куань Лу, ждущая за колонной. До Куань Лу фениксу не было дела, мало ли на Небесах дев, так что он устремился к Цзинь Ми. Но, видно, с их последней встречи ничего не изменилось. Цзинь Ми переводила взгляд с Жунь Юя на отца, с отца на феникса, и глаза ее были, как вчерашний чай. Повелитель Вод только что попросил Небесного императора забрать обратно свои пять тысяч лет, и Цзинь Ми сокрушалась о потере.
— Ми-эр, так ты хочешь замуж?.. — спросил досточтимый Ло, Повелитель Вод.
— Ну, я польщена, — ответила Цзин Ми. — Повелитель Ночей такой праведный… мы легко уживаемся вместе.
От тяжелого взгляда феникса, что пригвождал к земле, Цзинь Ми опустила глаза. Она явно не понимала, зачем тут Сюй Фэн, и чего он ждет от нее. В ярости на самого себя и былую наивность, Сюй Фэн собрал в руке пламя и выбил из прически Цзинь Ми свое перо, которое та носила как шпильку. Перо упало на мрамор. Цзинь Ми потянулась было за ним — но скромный Жунь Юй не дал. Он безапелляционно отгородил Цзинь Ми от пера и от феникса своим длинным рукавом, вынул из волос виноградную шпильку и протянул Цзинь Ми. Та поблагодарила. Потом Жунь Юй поднял перо и вежливо отдал фениксу со словами:
— Я слышал, что Повелитель Пламени потерял свое перо в царстве смертных, Цзинь Ми случайно нашла его. Пора вернуть перо владельцу.
В глазах Сюй Фэна стояли слезы, он не смотрел на Жунь Юя, когда забирал перо. Он смотрел на Цзинь Ми.
— Если подарок уже принят, его нельзя забирать, — сказал он упавшим голосом. — К тому же, тогда я подарил тебе не только это перо. Если хочешь вернуть мои дары — верни их все. Если не хочешь… не возвращай ни одного.
Это был поворотный момент. Никто из присутствующих не сомневался в смысле слов Сюй Фэна. И только юная Цзинь Ми, судя по всему, решила, что ее просят вернуть все те дармовые духовные годы, что она получила от феникса. После потери императорских пяти тысяч это было ударом!
— Нет, не верну, ничего не верну! — вырвала она перо из пальцев феникса.
Жунь Юй закрыл глаза, усилием воли заставив свое лицо остаться неподвижным. Будущее обещало быть очень сложным.
* * *
— Что вы будете делать? — спросила Куань Лу, когда они остались наедине.
— Я знаю, что Сюй Фэн влюблен в Цзинь Ми, — ответил Жунь Юй, касаясь пальцами переносицы. — Я не могу причинить ему боль.
— Но Повелитель Пламени с детства купался в любви отца и матери, — заметила Куань Лу. — Он первенец Императрицы, у него и так слишком много всего. В отличие от вас, кто все время одинок… Вы никогда ни за что не сражались… Если вы уступите ему и свою супругу…
Куань Лу опустила глаза, но в них уже отразилось всё, что думала она и такие же, как она: «значит, о Первого принца и впрямь можно вытирать ноги».
Если бы Жунь Юй внимательнее присмотрелся к своей помощнице, то заметил бы на ее лице и другие невысказанные мысли. О том, сколько всего Жунь Юй уже уступил фениксу, который регулярно приходил во дворец Небесный Сфер и явно занимался в нем не политикой. Куань Лу всегда получала однотипный приказ никого не впускать и не входить, что бы ни происходило. Что бы ни происходило! Интересно, кто сможет устоять, услышав такое.
Так что Куань Лу знала, что происходит.
Ее воображение щедро дорисовывало ей детали. Выстраивало картину по подсмотренным фрагментам. Что могло произойти перед тем, как голая нога Жунь Юя уперлась в грудь Сюй Фэна, не то не пуская его ближе, не то поощряя, направляя его тягу. Как феникс уверенно склонялся над острым коленом. Как скрадывались полумраком тонкие одежды цвета цинь, когда Жунь Юй откидывался на локти; как медленно он поднимался на них навстречу склоненной макушке, запрокидывая голову, как напрягалась его долгая шея. Видеть это было предосудительно по нескольким причинам. Невозможно было принять, что ее господин занят подобным добровольно; судя по его движениям, он страдал. Но он выгнал всех, кто мог бы ему помочь, ее в первую очередь. Невозможно было и думать, чем это закончится, и на что будет похожа тогда жизнь ее господина. Может быть, самое страшное уже случилось, и потому дороги назад нет, феникс так и будет являться сюда на полном основании, покрывая ее господина позором. Она не имела права даже спросить, потому что не должна была ни знать, ни догадываться. Образ Повелителя Ночей, придавленного горячим ало-золотым телом, прочно поселился в ее сознании: разметанные по полу бледно-зеленые рукава, белый профиль со сведенными бровями, сжатый кулак, схвативший золотую ткань, разомкнутые губы, рывками пьющие воздух, звук рвущейся кисеи… Этот образ некстати являлся во сне, или, что хуже, на больших императорских докладах, куда она сопровождала своего господина. Она не могла смотреть на Сюй Фэна, сидящего рядом с императорской четой и поедающего глазами Жунь Юя. Спокойное нефритовое лицо Жунь Юя казалось ей преступлением. Так что Куань Лу краснела и смотрела в пол. В глазах окружающих она выглядела робкой, подавленной и глупой.
Но на самом деле она завидовала Сюй Фэну. У него действительно было все. И как все женщины, нежные создания, она его осуждала за напор и непочтительность. Вот если бы она оказалась на его месте… если бы она хотя бы раз… но Повелитель Ночей никогда не был замечен с девами, может ли быть…
…И вот, оказалось, Жунь Юй намерен жениться. Это было спасением от двусмысленного положения, о котором скоро может узнать кто-то менее лояльный и менее преданный, чем она. Если Повелитель Ночей обретет супругу — все войдет в правильную и степенную колею, а где одна жена — там и другая. Ни один трактат и ни одно постановление не мешало принцам жениться несколько раз.
Словом, Куань Лу была готова биться за семейное счастье своего господина, даже если он по обыкновению решил лишить себя всего в пользу других.
* * *
— Хм, — сказал Небесный Лис, глядя вслед Повелителю Вод с дочерью. — Значит, малышка Цзинь Ми пойдет за Жунь Юя. А как же Сюй Фэн?..
Алые кисти его пояса вздыхали вместе с ним, пока он задумчиво брел к водопадам. На полпути Лис остановился, накрутил левую кисть на палец, потом завязал обе в причудливый узел.
— Какая жалость, — потер он подбородок. — Ледяной цветок. Цветет лишь по ночам, утром исчезает бесследно. Похож на упругий лотос и колючую хризантему… Такой светлый, но совсем не милый. Скорее холодный… Царица Ночи и Принц Ночей… Хм. Неужели и правда — пара, созданная на Небесах?..
Небесный Лис не приветствовал браки по расчету, особенно если из-за них кто-то страдает от любви.
Повелитель Вод, состоящий в браке по расчету, меж тем наслаждался присутствием дочери в своем Речном дворце**. Дворец стоял на отшибе, на другом уровне Небес. Здесь можно было запереться и быть уверенным, что о тебе забыли. Жунь Юй пришел сюда, чтобы выслушать всё до конца. Как бы там ни было — он был сыном императора, сгубившего возлюбленную Повелителя Вод, мать Цзинь Ми. Не будет откровением, если Повелитель Вод Ло Линь ненавидит Жунь Юя и просто тянет время.
Услышанное оказалось опасным. Выяснилось, что ненависть Императрицы к Цзинь Ми стоит на глубоком чувстве вины и ужасе, что правда выйдет наружу. Мать Цзинь Ми, конечно, была погублена страстью Императора, но именно Императрица столкнула ее с Небес. Император до сих пор думает, что она бросилась вниз сама и тайно страдает. Пьет с Повелителем Вод, не просыхая; сокрушается об их общей утрате. Ту Яо же сдерживает лишь чувство безнаказанности, но малейшая провокация приведет к пожару. Потому Повелитель Вод, знающий что к чему, молчит. Император не в том положении, чтобы ему поверить. Но если Цзинь Ми узнает правду о смерти матери — она молчать не станет. И вряд ли сможет доказать свою правоту. Поэтому уже сейчас Ту Яо стремится ликвидировать дочь Ло Линя в целях личной безопасности.
Жунь Юй, галантный и последовательный, был в глазах Повелителя Вод достойным зятем, потому что приходился Ту Яо никем. Единственный вопрос, который волновал отца Цзинь Ми — хватит ли у Жунь Юя сил и средств защитить его дочь?..
Жунь Юй знал обычную стратегию Императрицы: она чуть не убила Цзинь Ми, пользуясь правом оскорбленной стороны. Следующими в наборе были ложное обвинение в заговоре или причинении вреда; обвинение в распутстве и измене (вариант права оскорбленной стороны); создание деве смертельных обстоятельств и наемные убийцы. Наемные убийцы и клевета могли быть обращены как лично на Цзинь Ми, так и на ее отца, поскольку он крайне заметная фигура. Так что, без сомнений, будут новые попытки. Но кто предупрежден — тот вооружен. Чем больше Императрица теряет осторожность, тем скорее она даст доказательства своей вины.
…По дороге домой Жунь Юй понял, что даже если отец невесты сказал ему не все — допустить союз Сюй Фэна и Цзин Ми он не может. Императрица будет истреблять Цзинь Ми, а Сюй Фэн — защищать любимую. Как и в случае с Цюнци, однажды он попадет под смертельную раздачу.
Отрешенный ум подсказывал — если Императрица случайно убьет своего сына, сына Небесного Императора — она падет.
Но разве это приемлемая цена?
Жунь Юй лишится единственного близкого существа, которое действительно проявляет к нему чувства.
К несчастью понять все это феникс был не способен. Они столкнулись на выходе из Речного дворца — Жунь Юй возвращался, Сюй Фэн шел за объяснениями. Выражение его лица говорило, что он намерен биться за свое счастье и при этом никогда не поверит, что его мать преступница. Он очень любил ее. Поэтому на прозрачный намек о перегнутой палке имел готовый ответ: матушка знает небесный закон, не верьте слухам.
Ну что ж. Все хорошее рано или поздно кончается. Придется убедить феникса отдалиться от Цзинь Ми другими способами. Битва за женщину — что может быть понятней?
__________________________________________________________________
Примечания:
*Ло Линь — Линь это порода карповых рыб, происходит от 鳞 (lín) – чешуя; чешуйчатые (рыбы, земноводные). Однако в дораме это имя пишется так: 洛霖 – стылый затяжной дождь.
**В оригинале — дворец Мерзлой Реки