Глава 3
Вскоре наступил момент, когда совершеннолетний Сюй Фэн должен был обрести окончательную Форму. Это называлось «перерождением в нирване», и было довольно мучительной процедурой. Сорокадневная медитация в огненной сфере сжигала все низшее, ложное и отработанное, и в последнюю полночь из пепла восставал золотой принц, облаченный в пурпур. Только обретший такую форму феникс считается неуязвимым.
В отсутствие Сюй Фэна командование небесным гарнизоном перешло к Жунь Юю, хотя это было пустой формальностью — все равно гвардия подчинялась лишь Небесному Императору. Зато это решение демонстрировало доверие и великую честь, а также равное признание Тай Вэем обоих своих сыновьей. Еще это создавало козла отпущения, если с возрождением Сюй Фэна что-то пойдет не так. Жунь Юй благодарил, касаясь лбом пола. А что ему оставалось?
Тридцать девять дней Жунь Юй по часам обходил Небесные Врата, что смотрели на четыре стороны света, улыбался страже и получал однообразные отчеты о полном порядке на постах. В остальное время он наблюдал звездные знамения и читал. В созвездии Феникса, что всходило в южной части небес, было 68 звезд. Самая яркая звезда была двойной, и с каждым днем все больше мерцала, словно по ней бил звездный ветер. Находящееся рядом созвездие Павлина дремало в голубой дымке, так что дело было не в Суй Хэ. Полярное созвездие Дракона, хоть и называлось «Стражем ночного неба», всегда было тусклым. Оно никогда не заходило, и сейчас привычно смотрело на Жунь Юя с эклиптики. Но по его положению было видно, что за последнее время Полюс Мира сдвинулся. И назад в ближайшие столетия не вернется.
Читал же Жунь Юй никого не интересующие свитки о прежденебесном порядке. Как известно, парой главных порождающих стихий до создания неба и земли были вода и огонь. Позже они обрели вид северного дракона, максимального проявления ян, и южного феникса, максимального проявления инь. Одежды императора Тай Вэя были расшиты золотыми драконами тверди, а императрицы Ту Яо — алыми перьями феникса. Небесный Император воплощал щедрость, полноту Земли; его императрица — справедливость, или полноту Неба. Во всем этом сквозила древняя истина Великого Предела, что гласит: всякое явление в сердце своем содержит концентрацию собственной противоположности.
Сочетание феникса и дракона было благим и плодоносным, но лишь в указанном варианте. Однако феникс-ян и дракон-инь, учитывая мощь их водно-огненных характеристик, ничего хорошего не сулили, а вели прямо к катастрофе и войне.
Некоторая загадка заключалась в том, что с водой худо-бедно сочетались все стихии, а с огнем — ни одна. Огонь как стихия был ультимативен и потому уязвим. Кажущийся грозным, он побеждался количеством. Огонь можно было засыпать, залить, задуть. Заморозить сами продукты горения. Чтобы быть жизнестойким — огонь должен обладать гибкостью. Вот как императрица Ту Яо.
Но Сюй Фэн явно пошел не в мать.
Поэтому, когда вечером сорокового дня в созвездие Феникса врезались две кометы, а у Северных врат в Небесное Царство не оказалось ни одного охранника, Жунь Юй все понял.
* * *
Падение Сюй Фэна, объятого пламенем, видели все, кто не спал, но его страшный крик слышал каждый. Поднявшись из огненной сферы поперек воздушного потока, словно что-то мешало ему расправить крылья, он был сбит.
Сгусток черного дыма с обугленным центром упал с небес, пронзив собой шесть сфер, и исчез где-то в мировой изнанке.
Черная тень, которой преградил путь Жунь Юй у пустых ворот, вступила в сражение, немного покрасовалась и растворилась в воздухе. Позднее понимание, что это всего лишь отвлекающий маневр, уже ничего не могло исправить. Жунь Юй не представлял, кем был нападавший — однако нападавший очень хорошо знал нравы Небесного царства. Он верно рассчитал, что Жунь Юя к месту медитации не пропустит имперская охрана, даже если он будет истекать кровью. Царственная чета не станет его слушать, к тому же Жунь Юй не осмелится ночью нарушать ее покой. А поскольку он единственный, кто может помешать нападению с воздуха — его достаточно просто хорошо отвлечь.
Императрица билась в истерике все утро, а к закату следующего дня собрала доказательства. Жунь Юя видели у дверей платанового дворца, он явно рвался внутрь, и это неспроста. Еще он околачивался у Северных врат в Небесное царство, где не было охраны, уж не сам ли он ее убрал?.. Кому выгодно убийство наследника престола? Тут и рассуждать нечего. Кто по силе может сравниться с членом королевской семьи, как не другой ее представитель? Но самое главное, самое прямое доказательство императрица держала в руках: это был обломок ледяного лезвия, найденный у разбитой сферы феникса. Единственным существом, кто использовал такое оружие, был Жунь Юй.
Жунь Юя скрутили на другой день прямо во время утреннего доклада. Император не дал ему раскрыть рта. Феникс отсутствовал три дня, может он уже стал пеплом, поиски по всем царствам ничего не дали, и ярость удрученных родителей нуждалась в выходе.
Жунь Юй стоял на коленях под пиками дворцовой стражи, смотрел в пол и слушал, как он оскверняет мировой порядок, потому что такова его натура. Как он дурно влиял на Сюй Фэна, начиная с того момента, как впервые напоил его вином, и как уже тогда он желал ему зла. Как он едва не убил его, несмышленого захмелевшего малыша, своими водными щупальцами, разрывной волной и градом (все было не так, но кому какое дело). Как он всегда портил ему любые результаты, облизывался на его армию, сеял сомнения в безупречности родителей, выбивал почву из-под ног, даже омрачил день рожденья. И, наконец, полностью разоблачил себя. Вычислил самый кризисный момент перерождения, наверняка подкрепившись знанием звездных знаков, и нанес смертельный удар.
— Отец и матушка справедливы, — твердил Жунь Юй, не поднимая глаз от пестрых плит. — Я владею магией воды. Я даже близко не могу подойти к сфере огня. Я никогда бы не причинил вреда Сюй Фэну.
— Мы знаем, как близко ты подобрался к нему! — кричала Ту Яо. — Как ты смеешь городить эту чушь о несовместимых стихиях! У вас один отец! И Сюй Фэн еще имел глупость возиться с тобой!
Лицо Жунь Юя исказилось. Императрица была права — Сюй Фэна не следовало допускать ближе официальных приветствий. Все равно итог был бы один. Но без лишних воспоминаний.
— Это не мое оружие, — поднял неподвижные глаза Жунь Юй на уровень императорских одежд; взгляд в глаза владык считался неприличным. — Во время нападения на платановый дворец я преследовал преступника, он владел магией льда и огня.
— Ты рассмотрел его лицо? — живо спросила императрица.
— Нет, оно было закрыто.
— Как удобно! Интересно, почему мы должны тебе верить.
— Он ранил меня, — Жунь Юй понял рукав и показал обширный безобразный ожог, но голос его звучал тускло, так как эта рана была так же неубедительна, как и все прочее.
— Никто в нашем мире не владеет одновременно стихиями огня и воды! Может быть, мой супруг император что-то слышал об этом?..
— Он ранил меня вот этим, — Жунь Юй разжал пальцы.
— Огненный жемчуг? — привстал император. — Откуда он у тебя?..
Императрица мгновенно осеклась. На ее руке красовался браслет из огненного жемчуга. Это был подарок императора Тай Вэя. Факт сам по себе двусмысленный, но куда неприятней то, что такой же браслет Тай Вэй мог подарить случайной любовнице. Одну из них Ту Яо даже знала лично. И опознала по такому же браслету. Это была давно мертвая мать Жунь Юя.
Хотя трупа императрица не видела.
Над этим стоило поразмыслить. Хотя так даже выходило лучше. Сын предъявил оружие опальной матери. Теперь Жунь Юю конец.
Однако император понял все увиденное иначе. Он спустился из-за стола и уставился на алую жемчужину, словно она всколыхнула в нем угасшие чувства.
— Почему ты не сказал мне о свое ране? — спросил он, беря Жунь Юя за руку. Рана оскорбляла взгляд, и Жунь Юй опустил рукав.
— Ваше величество! — вскипела императрица. — Мы еще не провели расследование! Мы не можем опираться только на слова Жунь Юя!
Жунь Юй в общих чертах представлял, что будет дальше. Ничего не стоило обвинить его в том, что рану он нанес себе сам. Чтобы отвести подозрения. Это была распространенная практика. Что жемчужину он выкрал или добыл через третьи руки, чтобы бросить на императрицу тень. Показать, как она разбрасывается подарками супруга. Просто смутить правящую чету и посеять хаос. Если бы отец его любил хоть вполовину так же, как Сюй Фэна — он мог бы вступиться за него. Но все это не имело значения по сравнению с тем, что…
— Прибыл Повелитель Пламени!
* * *
Феникс явился живым, здоровым и с девушкой. Девушка была очень глупа и так очаровательна, что ныло сердце.
Это была первая новость. Вторая заключалась в том, что Сюй Фэна действительно ранили ледяными лезвиями, и в его теле остался их след. Легкий шлейф магии воды, остудивший периферийные меридианы.
Конечно, феникс не представлял, какая драма разыгралась на небесах в его отсутствие. Император стремительно загладил неловкость словами о братской любви. Пока его дети заботятся друг о друге, сердце отца воистину исполнено удовлетворения.
Сердце Сюй Фэна тоже исполнилось удовлетворения, едва он зашел в зал. Из всех ярких и пестрых вещей мира, что так влекут взгляд, его зрение отдыхало лишь на белых одеждах. Не было более яркой вещи на свете, чем спокойные черные глаза, полные бликов на свету, как речное дно.
…Дворец Небесных Сфер теперь не казался фениксу столь негодным. Как раз напротив — он был тих и пуст в нужной степени. Здесь не толпились доброжелатели и прислуга, не топала стража, и матушка Ту Яо явно обходила его стороной.
— Почему ты никогда не лечишь свои раны? — сказал феникс, сидя на кровати напротив Жунь Юя и разглядывая его ожог.
— Эту я излечить не могу, — отвел глаза Жунь Юй. — Она сама затянется со временем.
— Так же затянется, как вот это?.. — феникс почти коснулся пальцем груди Жунь Юя, и тот резко отстранился. Сюй Фэн рванул его назад, и Жунь Юй сбил его руку со своей.
— Что такое? — нагнулся к нему Сюй Фэн. — Я видел все твои шрамы. Не нужно стесняться и тем более оставлять еще один.
— Ты стал очень сильным, — поправил ворот Жунь Юй. — Но это не дает тебе права нарушать границы при свете дня.
Сюй Фэн остолбенел, потом примирительно поднял ладони:
— Я забыл, — рассмеялся он. — Вы полны ограничений, ваше высочество.
— Наследник престола слишком хорошо проветрил голову за три дня, — медленно смерил его глазами Жунь Юй; их блеск был теплым, и это значило, что никакие границы Сюй Фэн на деле не нарушил. Поэтому он снова взял Жунь Юя за руку и сдвинул рукав. Жунь Юй прикрыл глаза.
— Ты должен обратиться к лекарю, — вынес вердикт Сюй Фэн. — Я могу лишь убрать огненный яд из твоей раны.
— Этого будет довольно, — отозвался Жунь Юй.
— Нет, — отрицательно покачал головой феникс. — Сюда нужно влить соответствующую ци, чтобы восстановить плоть. Но если я снова попытаюсь сделать это, то причиню вред.
— Не заботься об этом, — ответил Жунь Юй, выскальзывая из пальцев Сюй Фэна. — Сейчас в Небесном царстве нет никого с соответствующей ци, и было бы преступлением отвлекать отца… Я научился трансформировать поток.
— Такое возможно?
— С твоей стихией нет, — его брови дрогнули. — С моей — да.
Жунь Юй сложил ручные печати. Когда он соединил пальцы на уровне глаз и медленно развел их в стороны — между ними возникло голубое сияние. Оно расширилось в белый спектр и, достигнув Сюй Фэна, окрасилось золотом. Сюй Фэн тоже сложил печати и направил энергию в руку Жунь Юя. Алое излучение, смешавшись с золотом, в середине потока потеряло цвет. Пространство между телами задрожало и начало гудеть.
По виску Жунь Юя скатилась прозрачная капля. Сюй Фэн не понимал, что именно делает Жунь Юй, но было видно, что это тяжело. Он был так сконцентрирован, что даже воздух вокруг него наполнился мерцающими жилами, как кристалл.
Наконец, он свернул свое сияние круговым жестом рук и расслабил плечи. Глубокое прерывистое дыхание вырвалось наружу. Но он улыбался. Его рана выглядела гораздо лучше.
— Как ты это делаешь? — спросил феникс, вставая, чтобы налить чай.
— Есть два принципа: возвращение к истоку и изменение вибрации. Белый спектр содержит все виды ци. Это исток. Ускорение или замедление колебаний меняет суть волны. Однако…
— Однако ты выглядишь развалиной, — развернулся феникс, посмеиваясь. — Не думал, Жунь-гэ, что стоит мне отлучиться, как ты загубишь себе и репутацию, и здоровье.
— Забудь, — встал Жунь Юй. Он казался смущенным, и Сюй Фэн какое-то время подзадоривал его, наслаждаясь атмосферой родного дома.
…Жунь Юй был рад, что вовремя остановился. Глупо думать, что каждый твой интерес будет важен, но куда глупей бурный птичий щебет по скучному вопросу. Как всякая птица, феникс любил пестрые вещи. Но самой пестрой вещью на свете было звездное небо, где все светила имели свой оттенок, а галактики уходили в бесконечность слоями разноцветного тумана, не сливаясь при том в мутное полотно. Однако обычный глаз видит ночное небо черно-белым, так что рассуждения о температуре и светимости изначальных энергий совершенно не нужны тому, кто просто любуется ясной ночью.
Чай в резных чашках из голубого нефрита пах горным туманом и османтусом, и с каждым глотком Сюй Фэн ощущал себя все более уместным. Он купался в косых лучах солнца из высокого окна, оттенках знакомого вкуса и в мягком, низком голосе Жунь Юя. Следовало выяснить, кто напал на феникса, чтобы закрыть вопрос о подозрениях. Был ли обладатель ледяных лезвий неизвестным небожителем, или это чья-то пешка из других царств. Ровный, стабильный жар приятно разливался под кожей Сюй Фэна, как живая броня.
— Давно хочу спросить тебя, — уставился он в шею Жунь Юя. — Рана на твоей груди тоже от огня? Это было до моего рождения или уже после?..
— Не помню, — отвернулся Жунь Юй, словно что-то его отвлекло, однако феникс уловил неискренность.
— Не хочешь говорить? — кивнул он. — Почему ты не обратишься к небесному лекарю, чтобы он свел этот шрам? Если он до сих пор болит?
— Зачем? — обвел чашку по ободу Жунь Юй. — Он давно не доставляет хлопот.
— При свете дня, — напомнил феникс. — Ты избегаешь света дня. Зачем ты лжешь?
Жунь Юй улыбнулся углами рта, как предписывал этикет. Потом плавно встал из-за стола и пошел к выходу. Он двигался грациозно, но так стремительно, что Сюй Фэн едва не опоздал. Вскочив, он нагнал Жунь Юя около дверей и силой развернул к себе.
— Приходи снова, когда остынешь, — твердо сказал Жунь Юй, глядя в золотые глаза.
— Покажи мне себя при свете дня, — выдохнул Сюй Фэн. — тогда я тебе поверю.
Жунь Юй вывернулся и отступил. Он был текуч, как вода, и использовал бегство, чтобы не объясняться. В его лице смешались сожаление, растерянность и упрямство, и когда Сюй Фэн снова схватил его — там разлился гнев.
Сюй Фэн пожирал глазами его сжатые челюсти, играющие под кожей мышцы шеи, светлую скулу отведенного вбок лица — чтобы избежать чужого взгляда. Это были знаки сопротивления, которые лишь усугубляли ситуацию. Жунь Юй, не смотря на свой статус, превосходящий возраст и магическую мощь, не умел противостоять членам своей семьи. Он действительно был покорным и нежным сыном, сломанным в детстве и пристроенным обслуживать ночи небожителей.
…Двусмысленные мысли взрывали виски.
В два шага Сюй Фэн достиг дверей, за которые Жунь Юй так стремился, и прижал его к створкам. Они открывались вовнутрь, так что это была хорошая стратегия. Ударившись о двери, Жунь Юй запрокинул голову, словно ему не хватало воздуха; теперь он дышал ртом. Ненависть на его лице сменилась меловой бледностью, Сюй Фэн немного ослабил хватку.
— Прошу тебя, — выдавил он, — Что ужасного в моей просьбе?..
— Для тебя это лишь игра, не так ли? — сжал кулаки Жунь Юй. В его руке стал формироваться ледяной клинок. Боковым зрением Сюй Фэн отметил это, и впервые засомневался в своих действиях.
— Ударишь меня? — феникс показал глазами на клинок и приблизил лицо. Он кожей чувствовал дыхание Жунь Юя и приятную свежесть его испарины, похожей на росу.
— Как я могу? — искривил губы Жунь Юй. Он разжал кулак, и клинок растаял синей дымкой. — Я не смею причинить вред наследнику престола.
— А хочешь? — феникс уткнулся носом в основание его шеи. Ему показалось, он расслышал гортанный задавленный вскрик. Жунь Юй никогда не издавал подобных звуков, он вообще был довольно тих; неизвестно, как проглоченный протест, змеиное шипение, удивление и задержка дыхания создали эту музыку. Может быть, это и было то, чего феникс всегда ждал. Просто не знал, как этого добиться.
— Нет, — глухо отозвался Жунь Юй. — Я хочу, чтобы ты ко мне не приближался.
— Неужели это правда, Жунь-гэ? — улыбнулся феникс. От движения его губ Жунь Юй вздрогнул.
— Твоя просьба унизительна, — выгнул он шею, упираясь руками в Сюй Фэна. — А действия непристойны. Хочешь, чтобы я на коленях молил тебя остановиться?..
В это время в дверь раздался громкий стук. Ее даже толкнули, отчего тело Жунь Юя качнулось вперед, и Сюй Фэн был вынужден припечатать его корпусом обратно. Пульс Жунь Юя участился. На губах Сюй Фэна остался привкус дождя, им же пахли блестящие волосы. Сюй Фэн зарылся в них лицом, изо всех сил прижимая свободной рукой дверь.
— Ваше высочество Повелитель Ночей! — раздался снаружи пронзительный голос принцессы Суй Хэ. — Вы здесь?
— Отойди! — шепотом приказал Жунь Юй. — Я должен ответить.
— Что тебе нужно? — громко отозвался Сюй Фэн, положив ладонь на затылок Жунь Юя, словно тому могла прийти в голову мысль биться о двери. — Повелитель Ночей занят работой, не предназначенной для чужих глаз.
— О, Повелитель Пламени! — голос Суй Хэ сделался медовым. — Я ищу вас. Императрица хочет видеть ваше высочество, и я нигде не могла вас найти.
— Хорошо, я понял, — прищурился феникс. — Передай матери, что я приду, как освобожусь.
— Но я тоже хотела бы видеть вас, — не унималась Суй Хэ. — Вы чуть не погибли, мы не находили себе места… — за дверью раздались фальшивые всхлипывания, предписанные юным особам для выражения симпатии, — вы заставили нас пролить слезы тревог и подозрений… и теперь даже не хотите показать мне своего лица!
— Я увижусь с принцессой в самое ближайшее время! — уверил феникс.
— Но отчего вы не можете открыть мне? — продолжала Суй Хэ, царапая дверь. — Может быть, ваше высочество неподобающе одеты?.. Чем вы заняты в этом одиноком дворце, куда устремились сразу по прибытии?..
— Приятно быть под давлением, не так ли? — процедил Жунь Юй. Сюй Фэн мысленно взвыл.
— Ваша матушка-императрица предупредила меня, что Повелитель Ночей может держать вас здесь обманом! — возвысила голос Суй Хэ. — Отчего он не скажет мне, что происходит, если он действительно внутри?
— И правда, отчего?.. — пробормотал Жунь Юй.
— Разве деве твоего положения, — крикнул Сюй Фэн, — пристало ломиться в дом неженатого мужчины?
— Но если этот мужчина не планирует заговор и не укрывает злоумышленников — отчего его двери заперты для посланницы ее величества Императрицы? — здраво ответила Суй Хэ.
Жунь Юй выломался из рук Сюй Фэна. «Открой ей», — сказал он.
Сюй Фэн взъерошил свои волосы, словно отгоняя посторонние мысли, и открыл дверь. Жалостный голос Суй Хэ полился извинениями и состраданием. Она была так рада обнаружить, что произошло недоразумение… и будет так рада сопроводить Сюй Фэна к императрице… и так рада видеть Повелителя Ночей в здравии…
— Прошу позволить мне исправить оплошность, — поклонился Жунь Юй, показываясь за спиной Сюй Фэна. — Наследник престола проводит расследование, связанное с нападением. Он проверял меня на способность причинить ему вред и испытывал возможности моего оружия, что делает честь уму и хитрости его высочества. Полагаю, принцесса не захочет знать подробности, поверив на слово.
— Но это очень интересно, — опустила глаза Суй Хэ. — Конечно, я хотела бы знать подробности, ведь все подозревают Повелителя Ночей.
— Я уже говорил, что это беспочвенные… — начал было феникс, но Жунь Юй прервал его:
— Наследник престола закончил здесь свои дела и будет рад посетить ее величество императрицу.
— Разве у нас не осталась еще пара вопросов? — оглянулся Сюй Фэн.
— На сегодня нет, ваше высочество.
— Завтра, — развернулся за порогом феникс. — Завтра мы вернемся к тому, на чем прервались!
Жунь Юй захлопнул за ним дверь.