Глава 18
Принцесса Суй Хэ была исключительной женщиной уже на том основании, что приходилась племянницей Ту Яо. Это была данность, о которой давно перестали говорить. Все правящие семьи повязаны родством. Брак между близкими родственниками являлся для Небес делом обычным, а порой и необходимым. В отличие от мира Смертных, у пар родственных небожителей рождались приличные дети. Таким образом у двух птиц — феникса и павлина — могли появиться красивые птенцы, не то что от соединения феникса с рыбой или растением, как кому-то хотелось.
Вот, например, Цюнци. Ясно как день, что изначальное Дао не могло породить такое чудовище. Ведь Дао бесформенно, а Цюнци похож на различных разорванных и сшитых зверей, особенно хорошо различимы тигр и дракон. Так что положение о мифической прежденебесной природе Цюнци — просто официальная ложь. Наверняка древний дракон, предок императора Тай Вэя, имел интрижку с одним из Знаков Зодиака — Тигром (верно сказать — Тигрицей), и вышло такое, что стыдно показать. Неудивительно, что Цюнци так ненавидит Небеса. Кто угодно так поведет себя, если его тысячелетиями держать за Рекой Забвения в кувшине.
Когда принцесса Суй Хэ покидала царство Птиц, чтобы пожить у венценосной тетки и выйти замуж за принца — все желали ей счастья, словно дело уже решено. Однако годы шли, а дело не двигалось, и как-то само собой стало ясно: Суй Хэ не вернется. Она прижилась на вершине мира, и вершина мира ее изменила.
Чтобы войти в новую семью, Суй Хэ полностью посвятила себя ценностям императорской четы. Она освоила все правила и стала идеальной девой с набором необходимых навыков. Была исполнительна, целомудренна, льстива, умела музицировать и танцевать, поучала служанок, выпекала печенье, разбиралась в военной стратегии и ревностно ухаживала за собой. Суй Хэ была очень красива, и щепотка рисовой пудры, алая помада и немного черной сурьмы для глаз превращали ее в богиню, которую невозможно забыть. Суй Хэ жила с постоянным знанием о зависти окружающих и коллекционировала злобные взгляды менее успешных девиц. У всякого осуждения и насмешек, а также надуманных упреков и даже прямого вредительства была лишь одна причина: успех и красота самой Суй Хэ. Кроме того, Суй Хэ имела коллекцию сраженных ей мужчин, где была всякая мелочь, однако попадались и крупные экземпляры. Конечно, все они не стоили и мизинца красавицы, и годились лишь для того, чтоб над ними подшутить. Шутки Суй Хэ были жестокими и бессмысленными, но первой красавице чувство юмора ни к чему. Какой бы шутка ни была — она прибавляла принцессе одобрения среди женщин.
С годами красота Суй Хэ делалась все более отточенной и изящной. Такую красоту лишь подчеркивали румяна, подведенные брови и яркие наряды. В жизни Суй Хэ появилась настоящая роскошь. Но что-то случилось с ее удачей. Суй Хэ никогда не понимала мужчин, но, видимо, мужчины быстро разобрались в ее натуре. Они одобряли ее внешность и манеры, но не любили ее саму. Размениваться на восторженную мелочь больше не хотелось, это вредило статусу и вызывало беспочвенную жалость к себе. А достойные экземпляры скользили по ней скучающим взглядом, при разговоре же словно глотали язык. Это могло быть свидетельством того, что они полностью сражены и онемели от восхищения. Но интуиция подсказывала: это как с Цюнци, официальная версия ложна. Что-то в принцессе делало ее непривлекательной, так что весна в ее душе так и не наступила.
Возможно, все это и к лучшему: ее репутация была кристальной, и никому бы в голову не пришло использовать ее женское сердце как наживку. В ее жизни был лишь один мужчина — Сюй Фэн, будущий муж и правитель шести миров. Дерзкий, гордый, удачливый, лучезарный. В отдельной шкатулке памяти хранились все его взгляды, слова, подарки и прикосновения. Все вокруг знали, что Суй Хэ и Феникс — пара, созданная на Небесах. Она прекрасна, он прекрасен. Никто не имел права разрушить такой союз.
Поэтому, когда появилась Цзинь Ми, Суй Хэ лишь пожала плечами. Цветочная дева была захолустной дурочкой без всякого представления о культуре. У нее отсутствовали маломальские навыки и полезные связи. Она носилась за Сюй Фэном, словно зверек, позволяла оскорблять себя и вить из себя веревки, прислуживала ему и покорно одевалась в мужскую одежду. Совершенно не понятно, почему Сюй Фэн влюбился в нее.
Еще менее понятно, как эта дева обросла хорошими связями и пристальным вниманием мужчин. На Цзинь Ми с восхищением смотрели Небесный Лис, Повелитель Ночей, вся гвардия феникса, древние отцы семейств и даже бывший ухажер Суй Хэ Янь Ю. Это последнее было просто оскорбительно. Янь Ю постоянно обновлял список «100 красавиц неба и земли» — популярное издание в свитках, которое женщины осуждали сильнее мужчин, но читали куда внимательней. Суй Хэ всегда держалась там в первой десятке. Но первое место теперь принадлежало Цзинь Ми.
Что ж, умная женщина всегда знает, как разобраться с соперницей. Особенно если ее союзницей является сама Императрица.
Первую попытку ликвидировать Цзинь Ми Суй Хэ предприняла по прямому приказу Ту Яо. Для этого следовало перехватить послание Императора в царство демонов, где томился Цюнци. А выяснив подробности нападения на небесные врата, выманить Цзинь Ми прямо в пасть чудищу. Посла Императора пришлось убить, так что записку Суй Хэ доставила самолично. Но дело сорвалось из-за вмешательства Сюй Фэна.
Вторая попытка требовала личного присутствия и контроля. Суй Хэ должна была отправиться в царство смертных, чтобы не спускать с Сюй Фэна глаз и довести до конца дело со Стрелой Истребления Душ. Там ради свадьбы с фениксом, отмененной ее земной семьей, она убила своего смертного отца. И еще несколько человек, которые не имели значения. Но дело со Стрелой сорвалось из-за вмешательства нескольких человек, в том числе ничтожного Янь Ю.
Еще под ногами постоянно путался Жунь Юй. Суй Хэ долгое время вообще не обращала на него внимания. Очаровать его семьсот лет назад не удалось, Первый Принц не имел политического веса и вел себя как евнух. Единственное, что он делал — отвлекал внимание Сюй Фэна от Суй Хэ. Принцесса давно утратила наивность и не допускала, что фениксом движет жалость или родственные узы. Сюй Фэн был не таков. Жунь Юй чем-то держал его. Шантаж?.. Грязные тайны?.. Тронные игры?.. Как могли два соперника в любви, не поделившие деву, проводить друг с другом так много времени?..
Суй Хэ обзавелась шпионами и следила за каждым шагом принцев. Сведения поступали противоречивые. Драки и синяки были понятны. Встречи за закрытыми дверями с вероятностью означали выпивку. Какие-то телячьи нежности на природе вызывали тревогу, но поймать на месте преступления — то есть голыми в кровати — никого не удалось. Принцы никогда не ночевали друг у друга. Правда, Сюй Фэн ходил на Звездный Балкон. Но судя по всему, там происходили драки, а не бесстыдство.
Очень жаль. Эту карту Суй Хэ разыграла бы с блеском. Жунь Юя можно было бы обвинить в растлении благородного младшего принца и сослать в пятый ад без возврата. Тогда он не смог бы охранять Цзинь Ми. Потому что кроме осторожности Жунь Юй отличался зверской хваткой. Если он во что-нибудь вцеплялся — отнять это оказывалось нельзя. Цзинь Ми была за ним как за стеной бастиона.
Самым отвратительным было то, что Жунь Юй охранял лишь жизнь Цзинь Ми, а вовсе не ее нравственность. Цветочная дева делала, что хотела. Таскалась по чужим садам, щебетала с Янь Ю и миловалась с Сюй Фэном. Куда смотрит Жунь Юй?.. Мало того, что не дает убить соперницу, еще и поощряет ее связь с будущим мужем Суй Хэ?!
Императрица соглашалась — хорошо бы Жунь Юя тоже убить. Шпионы Суй Хэ вовремя донесли ей о визитах Повелителя Ночей к озеру Дунтин. Это озеро очень нравилось птицам, и Императрица пообещала его Суй Хэ, если все пройдет как надо.
И все почти получилось. Но в первый раз дело сорвалось из-за Повелителя Воды. Его — по здравом размышлении — тоже давно пора было убить. А во второй раз вмешался Император. Тут дело застопорилось.
Однако проблема была не только в постоянных помехах. Жунь Юй больно кусался. Из-за озера Дунтин он так обиделся на Ту Яо, что довел ее до ареста. Сделал так, что Императрицу заперли в тюрьме. Суй Хэ лишилась поддержки, растерялась и была испугана. Феникс должен был ее утешить или хотя бы позволить ей утешить его! К счастью, во время ареста Императрицы Сюй Фэна ранили. Суй Хэ разогнала всех его слуг и тщательно ухаживала за будущим мужем, пополняя шкатулку воспоминаний. Но едва больному стало лучше — как он опять заговорил о Цзинь Ми.
Суй Хэ навестила Ту Яо и упала ей в ноги, обещая сделать что угодно. Лишь бы, наконец, всех развести по предписанным им углам. Двоих отправить к предкам, а феникса под венец. Ту Яо заметила, что у Суй Хэ остался лишь один шанс. Цзинь Ми беременна от Наследника Престола. Действовать надо быстро. Ради свободы и счастья Сюй Фэна она, бывшая Императрица, отдаст последнее. Пусть Суй Хэ возьмет себе ее силу и уникальную технику хрустального пламени. В тюремном заключении все это Ту Яо ни к чему. А взяв, пусть верно этим распорядится.
Так Суй Хэ оказалась вторым обладателем хрустального пламени, что делало ее истинной парой феникса. Убивать Жунь Юя было рано — он стоял в центре сильного альянса, всех подозревал и хорошо защищался, а к технике следовало привыкнуть. Цзинь Ми постоянно охраняли. Зато Владыка Вод, обидевший Ту Яо при аресте, являлся отличной мишенью. Его смерть сильно ослабит Жунь Юя и очень расстроит Цзинь Ми. А если Цзинь Ми поверит, что убийца феникс — между ними все будет кончено.
Поэтому Суй Хэ подделала почерк Сюй Фэна, вызвала Ло Линя от его имени на встречу и покончила с Владыкой Вод. К несчастью, он был с женой — так что Повелительница Воздуха тоже скончалась.
Все, наконец, выглядело хорошо. Цзинь Ми потеряла ребенка. Официальное расследование зашло в тупик. Но, как выяснилось, подозрительный Жунь Юй догадался, кто виноват. У него не было ни одного доказательства, только интуиция. Такая болезненная интуиция не свойственна мужчинам, и поначалу Суй Хэ решила, что ей мерещится.
Однако по тому, как больно укусил ее Жунь Юй, она поняла: он знает. Жунь Юй посмел вынуть из-под нее законный трон. Он предложил его ее кузену, обеспечив тому поддержку царства демонов. Суй Хэ понеслась домой разбираться и чуть не лишилась там головы. В последний момент появился сам Жунь Юй — белый, возвышенный и хорошо информированный — и спас принцессу. Отвел от ее глотки нож. Теперь она должна была ему не только месть, но и жизнь. Еще он прочитал ей мораль. Публичное унижение пришлось проглотить, но забыть это было невозможно.
Однако сейчас следовало затаиться. Жунь Юй был неприятным противником, его благоразумно усыпить сладкой улыбкой и покорностью. На его свадьбу с Цзинь Ми должны были прибыть гости из всех шести царств. Разумеется, будет и новый правитель Птиц. Суй Хэ улучит момент и спокойно убьет его. Вряд ли счастливый жених будет слишком бдителен в брачную ночь.
Кто мог подумать, что Суй Хэ способна так недооценить врага! Счастливый жених и не думал предаваться весенним радостям. На своей свадьбе он устроил государственный переворот. И хотя это объясняло странную лояльность Жунь Юя к похождениям своей невесты, спасти что-либо оказалось уже нельзя. Император был мертв, а уверенная в виновности Сюй Фэна Цзинь Ми убила феникса.
…Когда это произошло, мир вокруг Суй Хэ пошатнулся. Как Цзинь Ми могла твердить, что любит феникса?.. И она, глупая принцесса-павлин, еще верила в это! Настоящая любовь идет по крови и переступает через любое преступление! Если любишь — простишь и не такое! Можно расстаться с любимым, проклинать его, сомневаться в нем, но он навсегда останется твоим слабым местом! Как можно решиться убить его, не имея прямых доказательств? Разве любви не свойственно оправдывать своих избранников до последнего? Не верить даже собственным глазам?..
Птицы ставят любовь выше преступления. Ту Яо знала обо всех преступлениях Тай Вэя и покрывала его. Феникс знал о преступлениях матери и до конца ее защищал. Ей, Суй Хэ, нет никакого дела до преступлений феникса, и если бы он разрушил мир — она бы даже не удивилась.
Страшная догадка посетила Суй Хэ, когда Цзинь Ми крикнула свое «Никогда!». Не является ли все это планом Жунь Юя по ее, Суй Хэ, окончательной ликвидации?.. Отнять покровительницу, отнять трон, отнять суженого. Теперь в жизни нет ни одной цели. Она полностью уничтожена, безопасна, повержена. Не месть ли это, как и было сказано, за смерть его матери на озере Дунтин?..
Не план ли это его матери, если рассуждать точнее?..
…Да нет. Не может быть. Она, Суй Хэ, никак не могла стать марионеткой Жунь Юя, не заметив этого. Она подставила Сюй Фэна, совершенно не предполагая, что в финале он будет мертв. Она не могла своими руками уничтожить свое счастье.
Суй Хэ осела на пол, ничего не видя и не слыша, когда перед ней рухнуло наземь тело Императора. Драконий облик сполз с него, как блестящая ткань — и остался лишь изношенный седой человек, такой домашний, теплый, она привыкла называть его вторым отцом. Он тоже ставил любовь куда выше преступления.
— Возьми… — прохрипел он, выплевывая вместе с кровью алую жемчужину. — Спаси Сюй Фэна…
О да. Тело небожителя может быть восстановлено в сорокадневный срок после смерти, если хотя бы часть его души сохранена.
Теперь в жизни Суй Хэ начался новый этап. Еще до заката она пересекла Реку Забвения и обратилась за помощью к знакомому правителю Царства Духов. За долгие годы службы Императрице Суй Хэ наладила отношения с местной элитой. Доверенный демон нашел ей убежище. Там посреди голубого адского пламени Суй Хэ восстановила тело Сюй Фэна из духовной жемчужины, которая впитала в себя его золотое ядро. Но тело было призрачным. Ему отчаянно не хватало света души, жизненных сил и особых энергий, в которых Суй Хэ не смыслила.
Шло время. Суй Хэ показывалась на Небесах, чтобы никто не заподозрил, что у нее образовались дела. Ее привлекали архивные свитки.
На Небесах было грустно и пусто. Совершенно не с кем поговорить. Можно было навестить Ту Яо — но Суй Хэ боялась: что она скажет? Хорошо ли она распорядилась своим непревзойденным оружием?.. Оно привело к смерти Сюй Фэна. Конечно, у нее были и добрые новости, но прежние все равно хуже. Император мертв, сын мертв, а на троне отвратительный Жунь Юй. Добро повержено, а зло торжествует. Императрица сотрет ее в порошок, или, что хуже — заставит вернуть назад хрустальное пламя.
При посещении царства демонов Суй Хэ соблюдала осторожность. Но все равно казалось, что за ней следят. И не зря.
…Жунь Юй во всем блеске императорского облачения поймал ее перед Небесным Архивом. В трех словах он донес до нее, что знает всё. И о спасении Сюй Фэна, и о его местонахождении, и об убийстве Ло Линя, и о покушениях на Цзинь Ми, и обо всех мелких пакостях, которые должны были забыться еще двести лет назад. По старой привычке Суй Хэ презрительно засмеялась: где ваши доказательства?..
— Императору Небес не нужны доказательства, — холодно отчеканил Жунь Юй. — Достаточно того, что ты подходишь на роль козла отпущения. Никто не вступится за тебя. Советую стать более сговорчивой.
Это был низко. Но более чем вписывалось в привычную картину мира. Возразить Суй Хэ было нечего, она призналась. Умоляла не добивать Сюй Фэна, он ни жив, ни мертв, и она сделает все возможное, чтобы он никогда не появился на Небесах.
Жунь Юй неприятно засмеялся.
— Моя жена навестит его. Не смей ей препятствовать. Только Ми-эр может его спасти. Это ее долг.
— Но это она сделала его таким! — воскликнула Сюй Хэ. — Почему я должна ей его отдать?..
— Когда Сэй Фэн возродится — делай с ним, что хочешь, — пожал плечами Жунь Юй. — Не мне говорить принцессе Птиц, что сама она не может справиться с ситуацией. Вряд ли невеста феникса хочет превратиться в призрак над его останками.
Что ж, предложение выглядело разумным. Все же Суй Хэ достаточно красива, чтобы даже кошмарного Жунь Юя держать в рамках приличий.
* * *
Три года траура, объявленные Жунь Юем, погрузили Небеса в поистине осеннюю атмосферу. Не все Небожители оказались способны даже на полугодовую скорбь. Так что они спускались в иные царства — в основном, в царство Смертных — и предавались там привычным развлечениям. По возвращении многие из них обнаружили, что их обязанности приведены к невиданному ранее стандарту. Все дела изъяты на пересмотр. Древние чиновники, долго сидевшие в тени, снова заняты работой. Половина должностей упразднена. Титулы при этом совершенно не пострадали, так что жаловаться грех. Кто не хочет вовсе никогда не работать, и при том пользоваться уважением?..
Наиболее дальновидные забили тревогу. Было ясно, что это первый шаг их трех. Сначала вы лишаетесь работы, потом ранга, а потом места на небе. Всем обеспокоенным было предложено найти себе дело по душе и получить вспомогательные должности, пока время не покажет, кто справляется лучше.
Волна возмущения едва не захлестнула Небеса, но Священная Армия сверкала сталью на всех постах, и решено было временно склониться перед террором. Действительно пересидеть. Переждать в других царствах. Посмотреть, не соберется ли достаточно обиженных, чтобы продавить власть вернуть былое. Обычно любой переворот сопровождался обширной зачисткой. Все, кто был предан прежнему правителю или хотя бы занимал видный пост в его аппарате, лишались жизни. В этот раз ничего подобного не произошло. Все, кто хорошо сидел на местах, остались там сидеть. Зашаталась периферия. Однако время шло, а террор не наступал. У этого было лишь две причины. Либо новоявленный Император слаб душой, мягок и ничтожен, либо он готовит всем неслыханные разрушения, собирая силы.
Внешние признаки нового правления были за первый вариант. Известно, что Жунь Юй и раньше был стеснительным и мирным, кто-то даже видел его льющим слезы жалости над чужой бедой. Он не обесчестил ни одной женщины, что заставляло сомневаться в его амбициях, а значит и в способности держать империю в твердых руках. Такому императору нужен железный маршал, чтобы подданные понимали, кого страшиться, знали бы свои границы.
Но император успел изменить понимание границ. Жунь Юй продолжал носить белое, что было оправдано трауром, но на троне - против правил. Его ритуальная тиара, предполагающая золото и двенадцать подвесок пяти цветов, была хрустальной. На ней висели нити жемчуга. Не всякий случайный взгляд опознал бы в ней нужную регалию, что подрывало авторитет Небес, а опознав - тотчас бы ужаснулся. Его тяжелая мантия была расшита не золотыми драконами, а серебряными цветами, что не лезло ни в одни ворота. Разве что в ворота Царства Цветов. Не удивительно, что старый конфликт сошел на нет, а фальшивые сливы и акации потихоньку зацвели. Но разве может это перевесить все перегибы, искажения и попрание норм?..
Попрание норм выступало за второй вариант — Небеса ждала катастрофа. Жунь Юй в первый же месяц своего правления изменил календарь. Так быстро привести старую привычную систему, в которой никто не мог разобраться, к новой — внятной и лаконичной — можно только после нескольких веков подготовки. Солнечные фазы пришли в соответствие с Лунными, обычные годы с високосными, все блуждающие звезды встали в нужные колеи, а 24 сезона совпали с сельскохозяйственным циклом. Теперь нужда в тридцати шести тысячах чиновников небесного ведомства отпала. Половина из них была раздражена и опечалена, другая вынужденно составляла счетные таблицы. По ним каждый без всяких усилий мог понять, что происходило на небесах тысячи лет назад и что произойдет в грядущем.
Однако глобальные изменения случались и прежде. Другое дело, никогда прежде император Небес не оценивал результаты работ лично. В этот раз небесам не повезло: новый император отлично разбирался в небесной механике и математике, так что почти триста человек, не умеющих считать, были сняты с постов. Самым зловещим казался тот факт, что никого из них не избили. Их тихо и почтительно перевели в архив. Архив нуждался в описи.
Новая календарная система освободила и без того занятого императора от еженощных трудов. Теперь рутинной работой могли заниматься главы каждого из 28 небесных секторов, и всегда было видно, кто на своем месте схалтурил. Жунь Юй поднимался на Звездный Балкон, когда мог или хотел, быстро оценивал ситуацию, исправлял, что следовало, и утром доводил виновного до слез.
Интересно, как кому-то удалось бы сдержаться, видя это стальное лицо, скорбно поджатый рот, покрасневшие глаза и почти бесплотные руки, одним рубленым жестом ломающие предметы на столе халтурщика. От Жунь Юя с большого расстояния шла волна морозной силы. Само его появление словно изгибало пространство. Голос его был все еще мягким, лишенным выражения. Но когда его строгая белоснежная фигура возникала в чиновничьем ведомстве, даже исполнительные чувствовали себя лентяями.
Жить без послаблений было очень страшно, как могла случиться такая несправедливость, что новый правитель Небес лишен слабостей?.. Он лишен, а прочие — нет. Возможно, Жунь Юй был слишком хорош для Небес, следовало придумать, как и когда ему лучше будет их покинуть.
Пока ползли слухи, самые нервные и слабые из Небожителей пристроились на временные должности, чтобы хоть немного обеспечить себе завтрашний день. Там их ждала груда работы, которую под угрозой увольнения следовало сделать быстро и качественно. В увольнение до первых жертв никто не верил — но все когда-то случается впервые. При прежних порядках никто не знал такого слова, потому что действовала хорошо зарекомендовавшая себя система наказаний. Сейчас наказания совмещались с увольнением, что было куда хуже. Постепенно наказания сошли на нет, а увольнение осталось.
Увольнение было несмываемым пятном. По старой памяти многие продолжали просить кнута или хотя бы палок, чтобы снова почувствовать себя достойными, вернуть честь. Но поистине полна горечи жизнь того, кто живет в эпоху перемен. Честь более не возвращалась кнутом. Вернуть ее можно было лишь исполнением долга, сиречь переделыванием. Молодой работник дворцовой кухни, уволенный в пятый раз, с шестого раза нашел себя в ведомстве торжеств и фейерверков. Теперь все, что прежде взрывалось не к месту, оказалось востребовано. Ходили слухи, что если много медитировать и повышать концентрацию — увольнения прекратятся. Но проверить это на опыте можно было лишь в увольнении.
В результате, когда завтрашний день наступил, небожители усердно работали без мыслей о бунте. Даже со стороны было ясно: Небеса стабильны с двух сторон, провалена лишь мутная середина. И эту середину никто не поддерживает. А самое обидное в том, что Жемчужный Император не обращает на нее внимания. Не преследует. Не осуждает. Не задабривает. Мир не прекратит вращаться по заведенному закону, если этой мутной середины вовсе не станет. Такое пренебрежение хуже смерти.
Поистине, Небеса породили монстра. Будущее выглядело стерильным, безжизненным и совершенным, как иней под полной луной.
* * *
Пока в Небесном царстве шли перемены — Цзинь Ми спала. Между жизнью и смертью, глубоко уйдя в себя, она медленно переживала свою потерю. Ее смотрел Небесный Лекарь и сказал, что и в прошлый раз: нужно время.
Когда Жунь Юй перенес свою жену во дворец Небесных Сфер — он проверил состояние ее эликсира разрушения. Как и следовало ожидать, похожая на бутон сфера была полностью разбита. Это было последним из его сбывшихся желаний — убрать сердечную защиту, чтобы Цзинь Ми жила сообразно своим чувствам.
…Он называл ее своей женой, хотя и знал, что это не так. Их брачный обряд не был завершен. Но это звание давало ей определенность. Проснувшись, она могла признать себя либо императрицей, либо вдовой. Даже если большинство небожителей не знали про ее земную жизнь — Жунь Юй отлично помнил, чем она кончилась.
Видимо, правду говорят: власть меняет кого угодно. Чем больше власти — тем глобальней изменения. Вся беспощадность, прежде обращенная Жунь Юем на себя, ныне стала изливаться на внешний мир. Если бы в ней была знакомая чванливая жестокость — его бы поняли и простили. Жестокий правитель — сильный правитель. Но сердце Жунь Юя оставалось милосердным. Он сострадал, но не щадил. Зная, какое двойственное и отвратительное впечатление производит такая позиция — он просто скрывал свои реакции. Сожалеющий тиран мерзок. Лучше быть тираном без чувств.
Настоящее искупление для бессмертной души — Цзинь Ми должна была пройти его, потому что оно уже было вписано в ее судьбу, отмечено там как пройденная веха. На ее долю выпало много испытаний, но воистину почувствовать и пережить их она могла лишь теперь.
Еще до переворота Жунь Юй допускал, что доверчивая Цзинь Ми не совладает с сомнениями. Если сердце не защищено, если оно успело полюбить — оно всегда будет сомневаться в чужой вине. Сердце женщины делает ее очень умной, проницательной, хитрой. Закрытое сердце не помогает разуму. Разум Цзинь Ми был слаб. Допустив, что им можно играть, Жунь Юй допустил и поражение Сюй Фэна. Он предполагал, что Цзинь Ми отвергнет феникса, нанесет удар по его чувствам, остановит его руку, даже ранит — но не допускал мысли, что убьет. Для этого нужна огромная сила, огромная воля, хорошая тренировка и точное знание, куда нанести удар.
Все произошедшее показывало, насколько слаб разумом сам Жунь Юй. Цзинь Ми готовилась. Узнала точку силы Сюй Фэна. Занималась со своим оружием. Жунь Юй ничего не замечал. В целом, женщины были страшны.
Но не страшней самого Жунь Юя. Он уничтожил поистине родное существо. И оно было не первым на его счету. Если бы он не навещал свою мать, вовремя пресек этот порыв малодушия — кто знает, не осталась бы она жива. Справедливо или нет — он уничтожил своего отца. Неизвестно, сколько менее значительных судеб сломано его рукой. Все, что он спасал, обернулось разрушением. Само его внимание к чему-то словно помечало этот объект смертью. Последней надеждой оставалась Цзинь Ми. Должен ли он отойти в сторону, чтобы сохранить хотя бы ее?..
Будущее меж тем обрело совершенно определенные черты. Чтобы выстоять, не губя свою душу, Цзинь Ми должна искупить вину и вернуть феникса к жизни. Это нужно не Сюй Фэну — это нужно ей самой. И никакого права вмешиваться Жунь Юй не имеет. Останется с ним Цзинь Ми или нет — он обязан делать вид, что слеп.
Это знание лежало на сердце неподъемной плитой. Было бы прекрасно, если бы он смог обесценить Цзинь Ми и начать ее презирать. Но у него не получалось. Он всегда знал, что Цзинь Ми из себя представляет, знал, что она не любит его, и дал себе слово защищать ее любой. Она была глупой, искренней и всегда чужой. Она была очаровательной. Не стоило обманывать себя, даже если для этого имелись основания. Она вызывала горячую жалость, как несправедливо побитый щенок.
Жунь Юй ненавидел себя. Одной рукой он наносил ей удар, другой собирался лечить повреждение. Но только так из щенка мог вырасти действительно Жадный Волк*, звезда потерь и соблазна, самая яркая из семи светил Бэйдоу.
Если бы Жунь Юй слышал слова Небесного Лиса «Жадный Волк слился с Разорителем Армий» — он не стал бы возражать. Жунь Юй стал Разорителем Армий, полностью воплощая значение этой звезды: «вызов власти». И когда он своими руками на небе изменил положение звезд, поставил Жадного Волка на место Разорителя Армий, фактически сверг энергию Разорителя, сместил его с судьбоносной оси — он заложил свое будущее.
Теперь оно определилось в деталях. Он наведет порядок после Тай Вэя и сойдет с орбиты. Все вопросы о помолвках аннулируются, Маршал встанет во главе Небес. Но он не должен вернуться сюда насильником и мстителем.
Пройдя через предательство и смерть, он должен вернуться отомстившим.
* * *
Цзинь Ми пришла в себя через полтора года и первым делом позвала феникса. Куань Лу отвела глаза: «Не тревожьтесь, вы еще слишком слабы». Что-то в тоне Куань Лу было скверным, не очень уверенным. Поэтому у Цзинь Ми тут же заболело сердце. Оно болело так, что она начала задыхаться, хвататься за грудь — а потом закричала.
Когда Жунь Юй вбежал в комнату — он увидел жену на полу, она шарила рукой под кроватью и ощупывала вокруг себя пол, словно слепая. У этого было объяснение: ее глаза были залиты слезами.
— Ми-эр! Что случилось, Ми-эр?..
— Я потеряла его! — выкрикнула Цзинь Ми сорванным голосом, — потеряла мое сердце. Оно так болело, а потом сорвалось… внутри так ноет… оно где-то здесь…
…Жунь Юй опустился рядом с Цзинь Ми, одной рукой привлекая ее голову себе на плечо, другой тоже шаря по полу. Его скупые ритмичные движения, как волны, вызвали у Цзинь Ми новый поток слез, но это было лучше. Он знал, что будет трудно. Это следовало просто перетерпеть.
— Надо подождать, — тихо убеждал он, бормоча во влажную макушку. — Надо немного подождать…
— Я убила его! — оттолкнула его Цзинь Ми. — Я убила феникса! Как я могу…
— Все наладится, — снова привлек он ее. — Тебе нужно набраться сил, Ми-эр…
Жалкая реальность.
* * *
Когда Цзинь Ми впервые вышла наружу, она сразу поняла, что все изменилось. Дело было не в новом статусе Жунь Юя, не в хрустальной прозрачности скорой зимы, и даже не в деловой спешке тех немногих небожителей, что попались ей по дороге. Дело было в шепотках и стремительном исчезновении с ее пути любого ходока.
Она и раньше слышала это: «Только посмотрите на эту бесстыдницу, водит за нос Сюй Фэна, а замуж идет за другого!», «Как она могла бросить Сюй Фэна, ведь он так любит ее!», «Эта дева так неразборчива, крутит любовь сразу с двумя мужчинами!» Женская обслуга Платанового дворца не жаловала ее. Но тогда было достаточно догнать сплетниц и потребовать объяснений. Или просто смерить их непонимающим взглядом. Ныне шепот стал другим:
— Это она. Это убийца.
— Будущая Императрица Небес расчистила своему жениху дорогу к трону.
— Вот кто лучше всех знает свою выгоду!
Теперь отвечать на это не было ни сил, ни прав. Кому какое дело, как все обстоит на деле. Ее душевная боль выглядела лицемерием. А если бы в нее поверили — то только порадовались бы за спиной.
«Я просил тебя, Ми-эр, не покидать дворца», — говорил ей Жунь Юй, и с каждым разом в его мягком голосе добавлялось металла. Цзинь Ми была как потерянное животное. Реагировала на окрики, пропускала увещевания мимо ушей. И совершенно не понимала, кому она нужна, а кому нет.
Небесный Лис встретил ее равнодушно. Конечно, он улыбался, но его глаза оставались жесткими. Он больше не предлагал ей красных ниток и любовных романов.
— Мне одиноко, — сказала Цзинь Ми. — Поговори со мной.
— В скорбные времена от бесед одни сожаления, — зарылся в какие-то реестры Лис. — Да и работа нынче уже не та… да… Может быть, малышка Ми-эр хочет чаю?..
— Нет, я больше не могу видеть чай, — покачала головой Цзинь Ми.
— Я слышал, эликсиры старика Лао способны разогнать тоску. Старик Лао любит поболтать…
Намек был ясен, и Цзинь Ми пошла к почтенному Лао-цзюню. Старик гордился своими эликсирами, но все они выглядели бесполезными и приторно пахли. В центре светлой комнаты Лао-цзюня стоял огромный тигль с резьбой, изображающий пять священных животных. Тигль назывался «Печь Сансары». В Печи Сансары варились знаменитые пилюли бессмертия. На изготовление каждой уходило около трехсот земных лет.
Словоохотливый Лао рассказал про принцип их работы и даже показал заготовку. Пилюля была совершенно золотой и негодной к употреблению. Старик Лао делал свои пилюли без всякой цели, просто потому, что достиг соответствующего уровня просветления. Этот же уровень говорил ему прятать свою работу от хищных неопытных рук.
— Эта пилюля сможет оживить феникса? — спросила Цзинь Ми.
— Прошло слишком много времени, — уклончиво сказал Лао. — Если его дух развеялся, то никакая пилюля не поможет. Как и вашему отцу, благородному Ло Линю.
Условие — кому оно не давало надежд? Цзинь Ми чувствовала, что дух Сюй Фэна не развеян. Она должна была его найти.
* * *
— Ваше Величество, — склонилась Куань Лу после доклада. — Как вы просили, я присматриваю за девой Цзинь Ми, и она меня тревожит.
— Ей стало хуже? — подошел Жунь Юй. — Говори без предисловий.
— Нет, — нагнула голову Куань Лу. — Она выглядит весьма энергичной. Но она постоянно пропадает из вашего дворца. Она посетила царства Цветов и Птиц, и сейчас находится в царстве Смертных. Мне следует вернуть ее?..
— Нет, — оглядел стражу в дверях Жунь Юй. — Никто не должен вмешиваться, если ее здоровью ничто не грозит. Дева Цзинь Ми пытается вернуть себе душевное равновесие.
— Не слишком ли Ваше Величестве доверяет ей?..
— Моя жена ничем не может повредить Небесам, — отвернулся Жунь Юй. — Что до моей репутации, то это наше с ней личное дело.
Куань Лу не поверила в эту рассудочную позу, потому что та противоречила ее знаниям о характере нового Императора. Как оказалось, Куань Лу оказалась права. Император тайно следил за своей женой, а также за царством демонов, бывшей принцессой Суй Хэ и даже за Небесным Лисом. Потому неудивительно, что когда Цзинь Ми зашла в Реку Забвения и чуть не погибла — Жунь Юй вовремя вынул ее из отравленной воды. Цзинь Ми осознала, что произошло, только в воздухе. Там она билась и кричала, пока не оказалась на твердой земле.
— Посмотри на свои руки! — грозно сказал Жунь Юй, кутая ее кровавые пальцы в свой подол. — Посмотри на свои ноги! Кого ты пытаешься уничтожить: себя или меня?!
…В Реке Забвения жили призраки, которым было отказано в именных похоронах. Их гнева не хватало, чтобы мстить живым, но и пойти в круг перерождений они не могли, так как успели забыть себя. Канцелярия Ада не пропускала их через ворота. Столетиями они наполняли зеленые воды реки, названной в их честь. Каждого, кто входил в эту реку, они хватали и обгладывали в жажде обрести хоть какую-то плоть. На деле они питались душами в надежде, что что-то приживется. Поэтому через Реку Забвения всех желающих возил Лодочник. Цзинь Ми плохо поговорила с ним. Когда он ответил, что не видел у адских врат Сюй Фэна, и в царстве призраков тоже нет никого похожего, Цзинь Ми решила, что он в воде. Поэтому зашла по пояс и звала его по имени.
Жунь Юй был зол, как никогда в жизни.
— Ты знаешь, что если бы я вовремя не нашел тебя, твою душу поглотили бы призраки?! — его грудь вздымалась, он сжимал кулаки и сверил Цзинь Ми глазами. — Мне запереть тебя?.. Как мне быть с тобой, если ты настолько себя не бережешь?..
Цзинь Ми плакала, кивала головой, потом мотала ей в отрицании. Не нужно ее запирать, она будет послушной.
Конечно, Жунь Юй знал цену каждому ее жесту, поэтому подлечил повреждения, и все осталось по-прежнему.
— Цзинь Ми, — шептал он, держа ее за руку, пока она лежа смотрела в потолок. — Если ты ищешь Сюй Фэна, не рискуй собой. Я не буду запрещать тебе ходить, куда хочешь, и делать, что пожелаешь. Не буду оскорблять тебя соглядатаями. Если хочешь оправиться в царство Демонов — переправься на лодке. Если хочешь обыскать пещеры у Града Вечной Суеты — будь осторожна. Если хочешь проследить за Суй Хэ — не попадайся ей на глаза. Если найдешь Сюй Фэна — подумай, прежде чем что-то предпринять. Ты можешь взять сопровождение. Можешь скрываться от всех — только не губи свою жизнь. У меня осталась только ты.
…Что-то из этого Цзинь Ми восприняла, хотя голос Жунь Юя был для нее, как шелест ветра. Ветер бесполезен, имеет значение только его разрушительный порыв.
Так что в конце концов Цзинь Ми нашла феникса. Ее руки проходили сквозь него, но пилюля старого Лао могла сотворить чудо.
* * *
— Сколько у почтенного Лао-цзюня пилюль бессмертия? — спросил Жунь Юй после приветствия. — Пусть ответит своему императору.
— Три, — поклонился Лао-цзюнь, но по стрельбе глазами на печь делалось ясно: старик не рад вопросу. — Но Ваше Величество не сможет использовать ни одну… Две не дозрели… одна почти готова, но в ней нет ценного ингредиента.
— Какого же? — выдвинул шею Жунь Юй. Этот жест как никакой иной говорил о драконьей природе нового императора, и игнорировать его было опасно. — Я знаю, что не первый интересуюсь этим за последнее время.
— Света души, — вздохнул Лао, словно в чем-то виноват. — В наше время нельзя добыть его с прежней легкостью… разве что кто-то пожертвует своей душой ради другого…
— Это именно тот ответ, который почтенный Лао-цзюнь не должен давать, — покачал головой Жунь Юй, и на лице его возникло выражение снисходительного упрека. — Ну как же так, почтенный Лао?.. Вы толкаете юную душу на смерть. Душу, жаждущую искупить вину даже ценой жизни… Как неосмотрительно.
— Ваше Величество! — сложил перед собой руки Лао. — Я стар, а Император Небес мудр. Император хочет, чтобы я скрыл правду?
— Почтенный Лао полагает: я желаю, чтобы пилюля бессмертия оказалась бесполезной? — поднял бровь Жунь Юй. — Чтобы моя юная жена испытала еще одно разочарование и потратила триста лет жизни почтенного Лао впустую?.. Я похож на того, кто хочет довести своих подданных до отчаяния?..
— Я не знаю, Ваше Величество, — честно ответил старый Лао, что сделало ему честь. — Говорят, вы вдумчивый правитель, а хитрость — другое название ума.
— Хорошо, — коснулся рельефного бока печи Жунь Юй. — Если дева Цзинь Ми, которая уже была здесь, спросит почтенного Лао о свете души, мастер эликсиров скажет ей, что знает. О брате покойного императора Лянь Чао. Он, если память мне не изменяет, живет ныне на некой горе?..
— Именно так, Ваше Величество.
— Насколько мне известно, — переплел пальцы Жунь Юй, — готовая пилюля бессмертия не выносит соприкосновения с деревом, так как в ней слишком силен огненный элемент. А также оттого, что ее основой является расплавленное золото, то есть металл**.
— Познания Вашего Величества необычайно глубоки, — поклонился Лао.
— Дева Цзинь Ми неосторожна, — медленно произнес Жунь Юй. — Ее природа несет в себе растительный элемент, поскольку она дочь Повелительницы Цветов и наследница этого титула. Прямой контакт с пилюлей бессмертия может ей навредить. Кроме того, эту пилюлю ждет погружение в пламя, а пламя губительно для металла. Осмелюсь рекомендовать почтенному Лао стабилизировать пилюлю бессмертия вот этой травой.
Жунь Юй извлек из рукава цветок с коротким стеблем и глянцевыми листьями в багровых прожилках. Его лепестки были почти черными. Цветок выглядел угрожающе и неблагополучно. Но это был всего лишь лекарственный морозник. Знаменитый зимний цветок, что цветет в снегопад***.
— О, какой интересный экземпляр, — взял растение Лао. — Прежде я видел лишь белые и розовые. Действительно, морозник добавит элемент воды и снизит окружающий жар, усилив древесную стихию. Но он также неблагоприятно влияет на сердце.
— От неблагоприятных воздействий существует противоядие, — усмехнулся Жунь Юй. — Уверен, вы знаете его, как и я.
…Нашедшая Сюй Фэна Цзинь Ми в этот момент снова лежала в кровати. Она обожглась об адское пламя, которым было окружено тело феникса. Жунь Юй стал сомневаться, что дева Цзинь Ми справится со своей задачей. Чтобы не совершить глупость и не принести ей готовое решение в собственных руках, он сжимал кулаки, впиваясь пальцами в ладони. И снова пропадал на Звездном Балконе.
Жунь Юй не был уверен в праведности своих действий. Точнее, он знал, что неправеден, но все остальные варианты были лишь хуже. Одни полностью обесценивали его жизнь. Другие обесценивали жизнь Цзинь Ми. Третьи вели к смерти. На деле ответ на текущую неопределенность был прост: в жизни Небес и в конкретной жизни Повелителя Ночей не хватало противоречия. Того самого, которое всегда вносил Повелитель Пламени. Отталкиваясь от которого, обжигаясь и терпя урон, Жунь Юй мог принимать верные решения. Одиночное правление — это партия в вэйци с самим собой. Какая-то часть игрока всегда проиграет.
В большой тоске Жунь Юй посещал арестованную Императрицу. Рассказывал ей о нынешнем положении дел, когда Император мертв, Наследник Престола мертв, любимица Суй Хэ пригрелась в царстве Демонов, а миром правит он, Жунь Юй. Несет Небесам и Земле мир и процветание.
Раздосадованная Императрица била Жунь Юя по лицу.
Это было почти как в прежние времена.
— Убей меня! — кричала Ту Яо. — Если все это правда, мне незачем больше жить!
— Матушка, — неслышно подходил к ней со спины Жунь Юй, наматывая на кулак вервие бессмертных, способное связать небожителя и не дать ему пошевелиться. — Не вздумайте причинить себе вред, матушка… Вы должны жить… Я не дам вам так легко покинуть этот мир…
— Ты не помешаешь мне прыгнуть в бездну! — отшатывалась Императрица. За ее спиной был тот самый уступ, с которого она столкнула мать Цзинь Ми.
— О, вы меня плохо знаете, матушка… — делал угрожающий шаг вперед Жунь Юй. — Но еще хуже вы знаете себя…
* * *
Лянь Чао жил на вершине горы Тайшань, что в мире смертных означало «гора восхода», а попросту — Восточная гора. Гора почиталась священной, так как леса на ней не увядали ни зимой, ни в засуху, а у подножья уживались всевозможные виды змей. Гору облюбовали змеепоклонники. Они утверждали, что на вершине живет Великий Учитель, он же подлинный Дух Горы, чей истинный облик змееподобен, и кто-то когда-то даже видел его блестящий черный хвост.
Лянь Чао не мог покинуть гору, так как соединил с ней свой дух. Аскеты у подножья своей верой давали ему силу. Лянь Чао иногда спускался вниз в простой одежде паломника, с посохом в руке. Слушал рассуждения о пути, смерти и совершенствовании. О том, что есть подлинное дао. У Лянь Чао было гладкое нефритовое лицо с глазами цвета ночи и седые пряди в волосах. Даже вымазав лицо золой, он не походил на простого человека. Когда он входил в рощу у подножия Тайшань, вокруг него кружили бабочки.
Бабочки были пестрые, всевозможных расцветок, но зрение Лянь Чао не различало цвета. Все бабочки для него были пепельными, а пепел, как известно, способствует самоотречению.
Когда-то принцесса Птиц Ту Яо согласилась отдать ему свое сердце в ответ на вопрос: какая вещь на свете является самой пестрой. Она хотела сказать — самой яркой, разноцветной, красочной. Но в языке птиц не нашлось более подходяще слова, чем «пестрый». Ту Яо знала о зрении Лянь Чао и подшутила над ним. Он должен был принести ей эту пеструю вещь. С тем же успехом можно было просить немого прочесть поэму, а глухого — исполнить наилучшую песню. Пока Лянь Чао думал, как совершить хлопок одной ладонью, его брат расправился с ним, захватив трон. Тай Вэй тоже исполнял желание Ту Яо и нашел приемлемый ответ. Самой красочной и яркой вещью для Ту Яо была власть. Она была довольна. Но истинный небожитель не будет удовлетворен чужим ответом, так что постепенно Лянь Чао нашел свой.
Он жил посреди яркости и буйства красок, среди пестроты змеиной кожи и радужных узоров на крыльях насекомых. Но вовсе не все это — одинаково пепельное в его глазах — было ответом на вопрос. К несчастью, свой ответ Лянь Чао никак не мог доставить на Небеса. А Императрица Ту Яо давно забыла о нем.
В этот год небеса, на которые Лянь Чао смотрел по привычке, много раз меняли вид. Небо над Горой всегда было ясным, так что изменение внутри Пурпурной ограды не прошли незамеченными. Для этих перемен Лянь Чао был слишком стар. Они словно отнимали у него последнее, привычное. Хорошо, что именно в это время к нему пожаловал двоюродный брат-лис. Небесный Лис тоже выглядел уныло. С ним была незнакомая дева и Повелитель Змей.
Это был первый визит Небесного Лиса на Тайшань. Семья императора Тай Вэя не отличалась душевной теплотой. Может быть, каждый из них ощущал, что его присутствие приносит больше проблем, чем обычное забвение. Но в этот раз, видимо, проблемы оказались сильней привычек.
Для Лянь Чао это был знаковый визит. Лишь с этими гостями он мог отправить свой ответ о пестроте Императрице Ту Яо.
Новости были необратимыми. Его брат свергнут и мертв, Ту Яо в тюрьме, один из племянников сгинул. По интонации Лиса Лянь Чао ощутил, что сам он засиделся. Но тут слово взяла дева.
Дева просила его поделиться светом души, чтобы спасти любимого. Ее наивная бестактность была подобна порыву прохладного ветра. Он освежал. Дева говорила необычно. В ее голосе не было надежды на взаимность. Она просила не ради счастья. Она просила так, словно мир окончательно рухнет, если один мертвец не вернется к жизни. В этом было что-то от мировой гармонии, от возврата в невинные времена. За него, Лянь Чао, никто не стал бы так просить.
Потому что его не любили. А есть ли в мире что-либо выше любви?
Небесный Лис верно рассчитал, явившись сюда со своими алыми нитками и печальным видом. Последняя стабильная вещь в изменчивом мире — это любовь, бесстрашно идущая сквозь смерть.
Лянь Чао согласился. Он достиг достаточного просветления, чтобы понять: неважно, на кого обращена чья-то любовь. Она ценна сама по себе, даже будучи полностью иллюзорной. У него не осталось иллюзий, но память о любви все еще жива. Какая ирония.
— Я заплачу любую цену! — убеждала дева со слезами на глазах.
Лянь Чао не мог сказать ей, как обстоят дела. Если ни Лис, ни Повелитель Змей не проговорились — значит, умолчание важно. Само предложение сделки говорило, что дева не понимает, о чем речь.
— Давным-давно женщина, которую я люблю, пожелала получить от меня самую пеструю вещь в мире, — улыбнулся Лянь Чао. — Но для ее изготовления мне не хватает цветного зрения. Если дева без сожалений отдаст мне свое цветное зрение — я передам ей свет своей души.
— С радостью! — воскликнула дева. — Мой мир и так слишком тусклый. Это не только справедливый, но и милосердный обмен.
— Красавица не пожалеет?.. — засомневался было Янь Ю. Перед его глазами встало полное укора лицо Жунь Юя, и Повелителя Змей передернуло.
— Мое зрение ничего не значит! — уверила дева.
Она соединила руки с Лянь Чао и произнесла сутру передачи. Открыв глаза, она не обнаружила больших перемен. Словно вокруг полярная ночь.
В ответ Лянь Чао наполнил руки светом, и постепенно между ними возник сияющий бриллиант. Эта вещь выглядела как драгоценный камень, но была живой и теплой.
— Пусть дева передаст мою любовь Ту Яо, — прикрыл глаза Лянь Чао. — Это самая яркая и многоцветная вещь, которую я встретил.
— О! — потрясенно сказал Янь Ю. — Самая пестрая в мире вещь совершенно белая и даже прозрачная! Кто мог думать, что все краски мира сливаются в столь чистое единство!
— Я передам, — кивнула дева, пряча дар для императрицы в одежде. И снова протянула руки.
— Я должен сказать вам нечто важное, — остановил ее Лянь Чао и внимательно посмотрел на Лиса. — Свет души прожигает любое хранилище. Вы не сможете его вынести отсюда. Его можно сберечь лишь в чужом сердце.
— Хорошо! — кивнула дева, шевельнув рукой.
— Но свет души сжигает и его, — продолжил Лянь Чао. — Только очень крепкий духом небожитель способен сохранять контакт с этой субстанцией без потерь в течение суток.
— Позвольте мне, — выступил вперед Лис. — Мы все же родственники. Вряд ли душа досточтимого Лянь Чао нанесет мне урон.
— Мне кажется, — прихватил ртом кончик волос Янь Ю, — Владыка Брачных Уз уже не молод. Его сердце и так пережило много потрясений, ведь каждый любовный роман, что он прочел, заканчивался плохо. Думается, я куда больше подхожу для роли курьера.
— Это кто из нас уже не молод?! — ощетинился Лис. — Ты посмотри на себя и на меня! У меня цвет лица, как у семнадцатилетнего юноши! Моя кожа гладкая и сияющая. Каждому ясно, что мое тело выглядит гораздо моложе твоего!
— О, старая рана, — усмехнулся Янь Ю. — Но не будешь же ты отрицать, что вы с почтенным Лянь Чао ровесники?.. А он уже начал седеть.
— Прекратите! — закричала дева. — Я не давала никому из вас права отнимать у меня то, за чем я пришла! Я хочу сделать это сама! Я должна!..
— Боюсь, у девы будет лишь шесть часов… — Лянь Чао оглядел свои руки. — Она должна очень спешить.
— Я справлюсь! — уверила дева.
Через несколько мгновений сердце Цзинь Ми забилось иначе. Казалось, оно вдохнуло слишком много горного воздуха. Дыхание сбивалось, в глазах темнело, но ее губы впервые за долго время улыбались.
— Поспешите, — склонил голову Лянь Чао, закрывая за ними дверь. Он отступил в зеленый полумрак своей комнаты и сел в позу медитации. Мир вокруг был так прекрасен. Любая потеря стоила того, чтобы увидеть его таким, каков он есть.
Не успели небожители отойти от хижины, как раздался грохот. Земля под их ногами зашаталась. Потом по ней пролегла глубокая трещина.
— Что это?! — воскликнула Цзинь Ми, держась за сердце.
— Скорей, — схватил ее за руку Янь Ю. — Гора разрушается.
— Почему?! — топталась на месте Цзинь Ми.
— Потому что дух Горы и дух почтенного Лянь Чао едины, — ответил Лис, подталкивая Цзинь Ми по тропе. — Отдав деве свет своей души, он отдал и свою жизнь.
— Нет! — вырвалась Цзинь Ми и бросилась обратно, в руины под упавшей крышей. — Я не знала! Господин Лянь Чао! Подождите!
— Стой! — крикнул в отчаянии Янь Ю. Но было поздно. Расселина в земле пошла ломкими трещинами, край скалы с хижиной отломился, кругом стояла каменная пыль, гром и треск ломаемых деревьев. Видимость резко упала, крики были не слышны. Где-то в этой пыли и грохоте глупая дева Цзинь Ми пыталась исправить свою очередную ошибку.
Она сорвалась вниз вместе с камнями — но через несколько мгновений полного хаоса оказалась поднята над землей. Чьи-то руки надежно обнимали ее за пояс, прижав к белым одеждам.
Цзинь Ми мгновенно сникла. Это был Жунь Юй. Не лучший спаситель для нее, но что есть, то есть.
— Почему ты не сказала мне, куда идешь? — строго спросил он, пронося ее над облаками. — Ми-эр, ты настолько не доверяешь мне?..
— Я… — Цзинь Ми поняла, что заикается, хотя ни в чем не провинилась. — Я не хотела тебя отвлекать…
— Ми-эр, — Повелитель Ночей сменил тон и коснулся ее макушки подбородком. — Разве ты не знаешь, что важнее тебя у меня ничего нет?..
— Знаю… — всхлипнула Цзинь Ми.
— Никогда больше так не делай, — нежно поцеловал ее волосы Жунь Юй. Что-то в этой ситуации было не так.
* * *
От пережитых потрясений и ушибов Цзинь Ми слегла. Жунь Юй настоял, чтобы ее осмотрел врач, и отказался выпускать деву из дворца. Он словно специально задерживал ее, тянул время, чтобы она сказала ему правду. Но он не мог знать о ее сделке. Хотел изучить всю глубину недоверия?.. Хотел услышать от нее прямыми словами то, о чем и так догадывался?.. Он был не так уж умен: женщина не доверяет мужчине, которого собралась обмануть. Другой бы понял это сразу. Просто, думала Цзинь Ми, он такой тиран. Ему нравится все контролировать, душить инициативу, показывать каждому его низость, это делает его значительным. Он такой сам по себе. А если бы он знал?!..
Страшно представить!
Поэтому Цзинь Ми решила выждать. Она притворилась спящей, а когда Жунь Юй оставил ее — бросилась к старику Лао.
Она успела в самый последний момент. Свет души члена императорской семьи, сильнейший компонент, перекочевал в печь. Казалось, в тот момент от нее пошли лучи. Готовая золотая пилюля была восхитительна! Но воспользоваться ей Цзинь Ми не смогла.
…Едва спрятав сандаловый футляр на груди, она схватилась за сердце и упала на пол.
* * *
Небесный Лекарь Дафу-шен**** был самым терпеливым существом в шести мирах. Кого он только не лечил за тысячи лет. Трудные роды, тяжелые отравления, смертельные раны, искажение ци. Лица пациентов повторялись раз в столетний цикл. Конечно, если не было войны. Но с боевыми ранами мог справиться любой из его учеников. Как правило, по первому же обращению пациента было понятно, что от него ждать. Женские болезни были более загадочны. Но никогда на памяти степенного Дафу-шена не находилась женщина, которая болела постоянно, страдая от совершенно разных недугов.
Однако кто он такой, чтобы перечить воле Императора. Так что пришлось брать лекарскую сумку и идти латать очередные синяки.
Каково же было изумление почтенного мужа, когда перед ним оказалась умирающая. Он буквально застал ее последние вздохи. Причина не оставляла сомнений: сердце девы было испорчено, иссушено и не подлежало восстановлению. Оно отторгалось телом и замирало прямо на глазах.
— Я ничем не могу помочь, — лекарь развел руками. — Прошу Ваше Величество простить меня.
— Разве это возможно? — пальцы Императора на запястье Цзинь Ми дрогнули. — Как подобное могло случиться?..
— Слишком поздно, Ваше Величество, — поклонился лекарь. — Видимо, такова судьба вашей супруги… Даже небесная медицина не всемогуща.
— То есть, она умрет, — потемнел лицом Император, его лицевые хрящи страшно обострились, и лекарь отвел глаза.
— Увы, я не знаю ни одного способа…
…Император выставил лекаря за дверь и защелкнул замок. «Бедняга, — замотал растрепанные волосы под шпильку степенный Дафу-шен. — Проведет печальную ночь с трупом. Еще три года траура…»
Однако никакого траура объявлено не было. Двое суток спустя юная Цзинь Ми с хмурым лицом неслась по саду вблизи Дворца Брачных Уз. Казалось, ее преследуют невидимые осы. Она была очень расстроена и полна сил. Наверняка, искала Небесного Лиса, чтобы решить любовное недоразумение.
— Ну надо же! — всплеснул руками Небесный Лекарь. — Как такое может быть?.. Это же попрание всех норм природы!.. Неужели я ошибся?..
Наверняка, Небесный Император знал ответ. Но идти к нему было неразумно. Если люди внезапно оживают — это более приятный симптом, чем когда они умирают без причин. Не стоит лишний раз показывать свою осведомленность.
_____________________________________________________
Примечания:
*Жадный Волк — одна из трех символических «звезд судьбы» в китайской астрологии. В натальной карте каждого пользователя эти звезды стоят в разных местах (домах), часто ассоциируясь с разными людьми. Для Небесного Лиса, смотрящего со стороны, Жадным Волком является Жунь Юй, и это подтверждается его поведением — манипуляторством и хищностью в отношении трона. Второй важной звездой — Разорителем Армий — для Лиса является Сюй Фэн. Третья звезда Циша (демон, дух разрушений, убийца, насильник, маршал) может символизировать кого угодно, например, Императора Тай Вэя. Для Императрицы и девы Юань Цзы, о чем шла речь выше, Циша — Цзинь Ми.
Для Жунь Юя Цзинь Ми — Жадный Волк, Циша — Сюй Фэн, а Разоритель Армий — он сам.
**Уязвимость стихий рассмотрена в контексте диаграммы У-Син, основной диаграммы китайской метафизики. Дерево поражается металлом, металл поражается огнем, огонь поражается водой, вода поражается землей, земля истощается деревом.
***Морозник (Helleborus) — «зимняя роза», красивый цветок семейства лютиковые размером с нарцисс, имеет множество форм и оттенков. Корень морозника лечит паралич, артриты и эпилепсию. Ядовит. Приводит к головокружению, удушью и остановке сердца. По некоторым сведениям, морозником отравился Александр Македонский, лечась им же (передозировка).
****Дафу-шен — 大夫圣 (Dàfūshèng) — мудрый врач, божественный лекарь.