Глава 17
Слова бывшей Императрицы Ту Яо о недолго протянувшем императоре оказались пророческими. Три года пролетели быстро, дни на Небесах были исполнены неги и суетных пустяков, но каждый день приносил малые изменения. В воздухе — впервые за многие тысячи лет — стало пахнуть осенью. Теплая дымка между зданиями полностью развеялась, туманный горизонт прояснился, и все тени стали четкими. Ясность зрения была такой, что на глазах выступали слезы. Дни казались прохладными и хрусткими, а ночи светлыми из-за огромных звезд. Особенно прекрасной была Луна. Она светила в голубом ореоле, как негасимая лампа. Куань Лу, наконец, достигла своих высот в управлении небосводом. Она стала Повелительницей Полнолуния.
Политика перестала быть интересной, потому что сплетни, крики и скандалы словно утратили всю привлекательность. Император в силу заслуженных лет лишь отпускал сплетников скучающим жестом. Жунь Юй, который теперь постоянно был при отце, выслушивал новости с каменным лицом, так что слова воистину застревали в горле и накатывал стыд. Трудно излагать праведнику подробности, кто кому задрал подол, кого поутру нашли в чужой спальне, кто кого назвал некрасивым словом. Хуже всего приходилось девам. Праведник был слишком красив.
Тянуло непривычной свежестью. Но были и более тревожные знаки. От формальной улыбки Первого Принца за много ли веяло фальшью. Его манеры, к которым прежде особо не присматривались, были так идеальны, что составитель трактата о сыновней почтительности должен был умереть без сожалений. Но хуже всего была его речь. Мягкая, ровная, усыпляющая, полная выверенных оборотов. Ее можно слушать часами и не вынести ровно ничего. Порой в ней проскакивали приторные нотки. Нежный высокий голос в сочетании со строгим, изысканно скроенным лицом создавал пугающий эффект. Живые существа всегда имеют милые изъяны, насколько жив тот, кто их лишен?.. Где-то здесь скрывалась большая ложь, но указать на нее не представлялось возможным.
Повелитель Пламени скрипел зубами в своем уединении. Первый Принц издал указ, запрещающий любому, помимо чинов Священной Армии, заниматься расследованием убийства Ло Линя. Это было сделано для полного подавления слухов. Но Сюй Фэн видел в этом противостояние лично ему. Неужели Жунь Юй хочет его погубить?..
По толкам, что просачивались в Платановый дворец из среды военных, на месте преступления нашлась закрытая чаша с камнями для игры в вейци, Ло Линь часто носил ее с собой, наверное, упала и откатилась во время битвы. Среди опаловых фишек оказалась записка на тонкой бумаге: «Повелитель Пламени просит отца Цзинь Ми прибыть для срочной беседы об его дочери». Каллиграфия сухой кистью указывала на Сюй Фэна. Самого Сюй Фэна никто не допрашивал. Оказывается, Жунь Юй заявил, что более грубую улику слепить нельзя, все так очевидно, избыточно и на виду, что явно подделано. Словом, совершенно ясно, что Сюй Фэн никого не убивал, но неясно при том, кто убил. Этим расследование и занято.
Сюй Фэн тоже строил догадки. Почему матушка сказала, что причастна?.. Конечно, ей выгодно рассорить феникса и Цзинь Ми. Выгодно и оставить царство Вод без правителя. Могли ли его самого так опоить неизвестными элексирами, что он действительно убил Владыку Вод? И теперь ничего не помнит?.. У матушки еще остались преданные исполнители.
По ночам, загнавший себя подобными мыслями в тупик, Сюй Фэн видел кошмары — как он убивает Ло Линя и его воздушную жену. Сны были очень реальными.
Птичье царство меж тем выставило Суй Хэ ноту недоверия — принцесса Птиц совсем не занималась своим народом — и признало правителем другого. Демоны поддержали смену власти, назрел вооруженный бунт. Суй Хэ опять просила войско. Жунь Юй с отрядом имперских солдат тихо все уладил. Провел какие-то переговоры по перекрестным обязательствам, причем имя Повелителя Пламени даже не прозвучало. В результате Суй Хэ ущемили в правах, зато никто не погиб и авторитет Небес остался на высоте. Новый птичий правитель принес извинительные дары. Он передал лично Жунь Юю озеро Тай, когда-то отнятое Императрицей. Жунь Юй тут же заявил, что не нуждается в такой собственности, пусть озеро займут пострадавшие жители царства Вод, по разным причинам лишенные крова. Император был доволен.
Тут даже вовсе неискушенные в политике умы сделали вывод: вся эта птичья история спланирована одними руками. Знаменитую стратагему 17 про кирпич и нефрит трудно не узнать!.. Кому еще, кроме сына Су Ли, могло занадобиться озеро Тай?.. И от того, как гладко проведена операция, становилось не по себе.
Небесный Лис перешел на чтение философских романов. Это пугало более всего. Даже больше, чем звездное небо. Полярные звезды Ди и Тайци — «Император» и «Наследный Принц» в Пурпурном секторе* — разошлись и словно бы потускнели.
— Власть пламени угасает, — озвучил всеобщее мнение почтенный Тай Сы**, отец Куань Лу. — А белый дракон набирает силу. У моей дочурки отличный вкус!
…В один из таких прозрачных, хрустких дней Цзинь Ми пришла в себя и обнаружила вокруг пустоту. Феникс сидел под арестом, Жунь Юй был занят Императором, Куань Лу — чужим маленьким ребенком, и даже Суй Хэ пропала с горизонта. Цзинь Ми оказалась наследницей двух царств — Цветов и Воды, но поговорить по душам все еще было не с кем. Неудивительно, что она была очень рада Янь Ю.
Янь Ю выглядел нервным. Он, конечно, хорошо помнил наставления матушки Су Ли, что более всего желала видеть сына на троне, но происходящее ныне на Небесах разрушало привычный порядок. Даже полностью раздавленный, Сюй Фэн такого не потерпит. А Сюй Фэн вовсе не был раздавлен, он просто ждал. Это значило, что в финале прольется много крови. При таких перспективах хорошо иметь несколько стратегий, самая привлекательная из которых — стратагема 36: бегство есть наилучшая стратегия.
— Как ты думаешь, — спросила Цзинь Ми, — это феникс убил моего отца?.. Зачем он так сделал?..
— Факты есть факты, — намотал на палец волосы Янь Ю. — Сюй Фэн оказался на месте преступления. Только он владеет хрустальным пламенем. Может быть, красавица плохо обошлась с Повелителем Пламени накануне?.. Говорят, он прислал записку Владыке Вод, чтобы поговорить о делах сердечных… Мог просто вспылить и не сдержаться в разговоре… Конечно, у меня и в мыслях нет, что он сделал бы нечто подобное злонамеренно!
— А мог ли кто-то его подставить? — проявила неожиданную смекалку Цзинь Ми.
— Единственный, кому выгодно такое положение дел — Повелитель Ночей, — озвучил страшную догадку девы Янь Ю. — Но разве красавица не знает, как он трепетен к родственным узам?.. Между ним и Повелителем Пламени очень нежные отношения… Почтенный Ло Линь ранил Сюй Фэна, насколько я слышал… Вероятно, были задеты сыновние чувства… Стычка могла привести к известным последствиям, если Сюй Фэн был нетрезв…
— Нет, — замотала головой Цзинь Ми. — Я много раз видела феникса после кувшина вина…
— Хм, — нагнул голову Янь Ю. — Я помню, как он раз напился в царстве смертных… Чуть душу не вытряс из своего брата, которого к тому же не узнал. Ну да дело прошлое.
Что ж, все под Небесами меняется, и только душу другого существа никогда не поймешь до конца.
* * *
Не успели Небожители подстроиться под текущий порядок — как снова произошли перемены. Император Тай Вэй решил проверить, насколько покорны сыновья его воле. Он призвал из заточения Сюй Фэна и возвратил ему Священную Армию. Перед тем он, сверля глазами Жунь Юя и ловя мельчайшие изменения в его лице, заявил, что собирается вернуть все на исконные места. Покажет ли Первый Принц обиду?.. Не возмутится ли?..
Ничего подобного не произошло.
— Отец принял верное решение, — поднял руки в поклоне Жунь Юй. — Я не смыслю в управлении армией. Сюй Фэн же пользуется заслуженным авторитетом в военной среде. Каждый должен заниматься тем, для чего предназначен.
Это было странно. Жунь Юй не выразил даже облегчения. По нему вообще ничего нельзя было понять.
— Я просил тебя прочесть трактаты по военной стратегии, — напомнит Император. — Ты изучил их?..
— Да, ваше величество, — снова поклонился Жунь Юй. — Они позволили мне поддержать Императора в его решениях.
— Может быть, кто-то из армейских чинов, верных Сюй Фэну, выразил тебе недоверие? — продолжал искать причины такой лояльности император. Одно дело, когда мечтаешь о безусловном подчинении, другое — когда видишь его и понимаешь: так нельзя. — Или, возможно, в армии о тебе нехорошо отзывались?..
— Ни в коей мере, ваше величество, — лицо Жунь Юя было неподвижно и спокойно. — У меня нет ни одного нарекания. Просто это не мое.
Ну, видимо и правда так.
Тем не менее оставлять Жунь Юя без всяких поручений, словно он списан в запас, казалось неосмотрительным. У царства Демонов были три главы, равно претендовавших на трон. Тай Вэй постоянно ссорил их, чтобы количество честолюбцев оставалось прежним. Двое могли затеять войну, где один одолеет другого, а Единый правитель царства Демонов — это страшно. В то время как трое дерущихся суть стабильность. Ради этого то одному, то другому Тай Вэй посылал поддержку в лице Сюй Фэна, а в последнее время — в лице Первого Принца. В результате прижатые Священной Армией головы ненавидели очередного сына Императора, а не его самого. Так случилось и в этот раз. Вырвавшийся из заточения феникс помог одному из демонических правителей, теперь настал черед поддержать обиженных. К ним император отправил Жунь Юя как дипломата и посла. Интересно, справится ли он с демонами без силовой поддержки. Демоны агрессивны, коварны и лишены добродетели, их покорностью и праведностью не проймешь. Если бы Повелитель Ночей был там убит за то, что прежде хорошо исполнял императорские приказы во главе войск — это дало бы Небесам возможность пройтись катком по царству демонов и вовсе лишить их суверенитета.
Жунь Юй выполнил поручение и равнодушно отчитался об исполнении воли отца. Если бы не привезенные им доказательства — Император бы засомневался. Но выходило, что у Жунь Юя все же есть способности. По старой привычке Тай Вэй никак не выразил своего одобрения, лишь кивнул золотой тиарой.
Жунь Юй вернулся к небесным сферам, а Сюй Фэн — к будущим победам. Но что-то в мире успело измениться. Цзинь Ми стала похожа на ледяной цветок, которым по сути и являлась. Она разговаривала с фениксом, но больше не улыбалась. Она разговаривала с Жунь Юем и казалась тому больной.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивал Жунь Юй.
— Никак, — отвечала Цзинь Ми. — Я чувствую пустоту. Нужна ли тебе еще такая жена, Рыбёшка?..
— После свадьбы все изменится, — заверял Жунь Юй. Но от его объятий Цзинь Ми уклонялась.
Она проводила много времени со зверями сновидений. Смотрела чужие сны. Словно пыталась прожить другую жизнь. Там были запретные фантазии, детские мечты, комичные путаницы и яркие воспоминания. Потому не удивительно, что однажды она обнаружила среди них сон феникса. Тот, где он убивает ее отца.
* * *
Накануне свадьбы Сюй Фэн устал бороться с собой и пришел к Жунь Юю. Принес с собой сладкое вино. Они сели под вечерней ивой, как будто Дворец Ночных Сфер хранил лишнюю память, от которой сердце не на месте.
— Что ты хочешь? — холодно спросил Жун Юй, словно они враги.
— Я пришел выпить с тобой, — разлил вино Сюй Фэн. — И поговорить.
— Я все еще соблюдаю траур, — отодвинул кубок Жунь Юй. Сюй Фэн выпил свой и разбил.
— Есть что-то между нами, чего я все еще не знаю? — задал вопрос феникс, глядя в когда-то теплые глаза. — Ты ненавидишь меня из-за Цзинь Ми?.. Или из-за меня самого?..
— Я никогда не испытывал к тебе ненависти, — ответил Жунь Юй.
— Тогда что между нами происходит сейчас? Ты настроил Цзинь Ми против меня?..
— Разве между нами что-то было, ваше высочество?.. — сложил перед собой руки Жунь Юй. Руки были подвижными, а мягкий голос безжизненным. — По своей природе все вещи пусты. Форму им придает только наше воображение.
— Это просто заученные слова, — свел брови феникс. — Ими можно обмануть почтенных старцев, что ценят чужую мудрость, но меня ты не проведешь. Ты сидишь передо мной в трауре. Если и жизнь и смерть пусты — к чему эта показная скорбь по воображаемой потере?
Жунь Юй медленно сжал руку в кулак и столь же медленно расправил. На его лице появилась приветливая улыбка.
— Большинство потерь воображаемы, — заметил он. — По сравнению с Повелителем Пламени я почти не знал собственную мать. Точно так же по сравнению с Наследным Принцем я никогда не имел любви девы Цзинь Ми. И по сравнению с ними обеими я никогда не занимал в сердце Повелителя Пламени достойного упоминания места. Мой траур или мои брачные одежды — не более чем дань уважения общественному устройству. Как Повелитель Пламени мог давно понять, я не бунтарь.
Феникс свел брови сильнее — ему не нравился этот разговор, но другого он, возможно, и не заслуживал.
— Глупо было думать, — поднял подбородок Сюй Фэн, чтобы придать взгляду твердость, — что ты откажешься от Цзинь Ми накануне свадьбы. Но я полагал, мы могли бы остаться друзьями.
— Дева Цзинь Ми несколько раз выразила намерение выйти за меня, — ответил Жунь Юй на первую часть фразы, словно не слышал второй. — Я не неволил ее прежде и не принуждаю сейчас. Отказаться от нее теперь значило бы опозорить ее в глазах Небес и дать волю слухам о причине. Ваша совместная ночь имела последствия. У нашей семьи существует проверенный способ закрывать рты осведомленным людям. Два рта уже закрыты…
— Ты все еще подозреваешь, что это я убил Повелителя Вод? От страха, что он что-то сделает с ребенком?..
— Я не думаю, что это ты. Но это дело рук императорской семьи. Никто другой в шести мирах не смог бы совершить подобное преступление.
— Даже демоны? — усмехнулся Сюй Фэн.
— Владыка Вод никогда не посещал мир демонов, однако засушливому царству духов выгодно уважать Повелителя Вод. Остаться без воды — совсем не то же самое, что без зерна, как недавно случилось с царством Птиц. Надеюсь, ее высочество Суй Хэ не слишком расстроена всем случившемся. У птиц с водным царством старый конфликт интересов.
Сюй Фэн досадливо махнул рукой — он совершенно не хотел слушать политические сводки. Ровный тон Жунь Юя, которым он одинаково рассуждал и о личном, и об общественном, угнетал.
— Я понял, что ты хочешь мне сказать, — феникс нагнул голову. — Мы друг другу никто. Можем обсуждать государственные дела или общественные привычки. Может быть, ты всегда хотел именно этого для нас. В любом случае, все, что выходило за рамки подобного — только моя вина. Смотрящий в зеркальную воду видит лишь собственное лицо. Прошу прощения за эту ошибку.
Жунь Юй молчал.
— Я много думал о последних словах Повелителя Ночей, — голос феникса понизился и стал тихим. — Буду ли я вспоминать его, если его не будет рядом. Когда я шел сюда, я был уверен, что никогда не смогу тебя забыть. И что буду помнить только хорошее. Потому что это и было первым, что я понял о тебе. Но сейчас ты показал мне, как много в этом воображаемого. Я боялся тебя потерять, поэтому пришел. Но нельзя потерять то, чего нет, верно?..
— Верно, — спокойно ответил Жунь Юй.
— Поэтому ты останешься с женщиной, которая тебя не любит — так ты никогда не потеряешь ее. А я — с троном, который мне не нужен. Между потерями и обретениями нет никакой разницы. И наша боль — не более чем иллюзия.
— Да, — прикрыл глаза Жунь Юй.
— Так что я прошу Повелителя Ночей забрать свой подарок, который так долго вводил меня в заблуждение, — Сюй Фэн снял с пояса перламутровую подвеску и двинул ее вперед по столу. Она сияла так ярко, что даже кувшин вина отбросил тень. — Я помню, это свет звезды, что сошла с орбиты раньше срока. Если она моя — то это никчемная звезда, звезда-неудачница. Она приносит несчастье. И это твоя чешуя. Знаешь, она до сих пор пахнет озерными цветами. Этот запах всегда был для меня убедительней твоих слов. Мне стоило внимательнее слушать тебя.
Жунь Юй усмехнулся.
— Если подарок уже принят, его нельзя забирать, — сказал он. — Мне кажется, ты сам говорил нечто подобное. К тому же, тогда я подарил тебе не только этот перламутр… Но что бы ты ни дал мне, Сюй Фэн — я приму это.
Жунь Юй взял подвеску и пропустил между пальцами багровую кисть. Он казался задумчивым — но на деле контролировал свое дыхание. Даже громкий выдох мог выдать его.
— В этой подвеске сейчас нет никакой ценности, — опустил ее на стол Жунь Юй. — Она заслуживает, чтобы ее уничтожили. Но, боюсь, мне не хватит сил разбить драконью чешую.
Глаза Сюй Фэна полыхнули. Неосознанное желание вернуть Жунь Юю всю боль, что тот заставил феникса пережить, натолкнулось на глыбу безразличия.
— Хочешь разрушить последнее, что связывает нас? — сжал край стола Сюй Фэн. — И еще смеешь просить меня о помощи?..
— Мне не нужна помощь Повелителя Пламени, — поднял ясные глаза Жунь Юй. — Только его меч. Меч Пурпурных Облаков, который разрубает все, чего касается.
…Меч Пурпурных Облаков был атрибутом командующего Священной Армией. Жунь Юй хорошо изучил его, пока держал в руках. Впервые Сюй Фэн ясно ощутил, что на рукояти его меча еще остался тепловой след этой гибкой нефритовой руки.
Феникс встал. Больше всего он хотел развернуться и уйти, оставив нерешенный вопрос кому-то другому. Как в детстве — выкрикнуть угрозу и сбежать. Тогда можно сделать вид, что последнее слово осталось за ним. Но детство кончилось, и последнее, что мог позволить себе Сюй Фэн — трусость. На свете нет такого вызова, который он не мог бы принять.
Неизвестно, что вызывало большее негодование — Жунь Юй, разрубающий свой дар, или сам Сюй Фэн, разрубающий его. Оба действия были неправильными и равно отвратительными. Но от несомненной уверенности в том, что Жунь Юй отлично справится, дышать становилось трудней.
Бело-золотое лезвие в один миг оказалось в руке Сюй Фэна. Жунь Юй плавно отклонился назад, давая понять, что не претендует на обладание оружием, права на которое у него ныне нет.
— Не хочешь снова взять его? — спросил Сюй Фэн, чтобы справиться с навязанной ему ролью.
— Только если Повелитель Пламени ни одно дело не может довести до конца, — без выражения ответил Жунь Юй.
Это был хороший, подхлестывающий ответ. Только годы тренировок не дали Сюй Фэну разбить стол на две половины. На каменной столешнице осталась лишь небольшая вмятина. Осколки перламутра и стекла брызнули в стороны. В ту же минуту все вокруг затопило голубое сияние — вырвавшийся на волю свет молодой звезды. А в следующую острие меча Пурпурных Облаков коснулось горла Жунь Юя.
Жунь Юй остался неподвижен с прямой спиной, только глаза его, подсвеченные звездным огнем, пару раз моргнули. Они казались обманчиво светлыми из-за суженного вспышкой зрачка и обманчиво наивными. Словно их обладатель не имел за душой ни одного камня и просто сделал все правильно, как был научен. Кто теперь посмеет его в чем-либо упрекнуть?..
— Это следующее, что я сделаю, — приподнял лезвие Сюй Фэн, чтобы оно коснулось чужого подбородка. — Больше не вставай на моем пути. Теперь этот меч всегда будет между нами.
— Я принимаю твои сожаления, — ответил Жунь Юй, глядя перед собой. — И запомню твои слова.
* * *
Небесный Лис неостановимо ворчал. От этого он и впрямь стал напоминать лисицу, которой достался несвежий кролик. Как так вышло, что именно ему предстоит женить пару без любви?.. Только потому, что он родич Императора, а женится императорский сын?.. Или потому, что он понимает в браке лучше всех?.. В то время как его любимый племянник Сюй Фэн влюблен и мучается. Как может малышка Цзинь Ми идти за того, кого уже предала?.. А сколько было изведено алых ниток!
Эти алые нитки, как оказалось, помнит не он один.
— Дядюшка, — ласково сказал ему накануне Жунь Юй, и от этой ласки по спине Лиса прошел холодок. — Я знаю, как вам дорого счастье Цзинь Ми. И знаю, что вы самовольно связали ее с Сюй Фэном в их земном путешествии. Это нарушило спокойное течение нашей помолвки… Поэтому надеюсь, вы лично исправите эту оплошность, сочетав нас узами брака.
Жунь Юй мягко стелил, но спать оказывалось жестко. Поэтому в ночь перед свадьбой Лис сидел в саду и сокрушался о нынешних нравах. Хорошо, что скрасить его недовольство явилась дева Юань Цзы.
— Звезды сегодня так необычны, — оглядела она небосвод. — В такую ночь хочется забыть все невзгоды и просто мечтать о счастье!
В этот миг над дворцом Небесных Сфер встало ослепительное сияние, полное голубых и рыжих искр. Оно разошлось широкой сферой и медленно гасло в прохладном воздухе, словно сгоревший фейерверк.
— Смотрите, — указала Юань Цзы. — Разве это не чья-то мечта о любви озарила ночь?..
— Да, — вздохнул Лис. — Чье-то сердце только что разбилось.
* * *
Куань Лу была бесстрашной небожительницей, но большинство смотрело лишь на ее нежные одежды, мягкие формы и скромное лицо. Мало кто теперь вспоминал железного стража, не сходящего с часов, и вовсе никто не знал об ее отношениях с отцом.
Небесный чиновник Тай Сы, отвечающий за западный звездный сектор, был вдовцом и души не чаял в дочери, позднем ребенке. Юность его пришлась на древние времена простоты нравов и пролетела в кутежах. Теперь пришла расплата: собственная дочь в грош не ставила мнение отца. Не устроена, не замужем, ни особых накоплений, ни нужных связей, живет с молодым мужчиной в пустом дворце, к тому же воспитывает чужого ребенка. Даже имея огромные амбиции, Тай Сы понимал: вряд ли его дочь выйдет замуж за принца. Во всяком случае — не с этим Императором. Тут все давно посчитано на века вперед. В таких условия нельзя закрывать глаза на то, что говорят люди!
Люди, как водится, жалели глупо потраченную жизнь, шептались за спиной. Но что мог поделать Тай Сы — все его возражения дочь пресекала железным тоном, а если он начинал старую песню про сватовство, семью и мудрую тактику невмешательства — грозила, что перестанет считать его отцом. Навсегда уйдет из дома. Куань Лу занималась политикой, это было очевидно. И главным ее успехом был послушный, со всем смирившийся отец.
Время показало, что Куань Лу не так проста. Когда она намекнула, что вскоре на Небесах могут произойти перемены, Тай Сы вспомнил молодость и содрогнулся. Сколько голов слетело, когда Тай Вэй убил отца и убрал с дороги Лянь Чао, казнив всех верных ему людей. Тогда Тай Сы закрылся в Архиве и возносил там хвалы Золотому Дракону. Отрекся от дорогой жены. Поклялся исполнить все, что требуется, если пощадят его новорожденную дочь. С тех пор живет в уединении, его не слышно и не видно. Неужели придется снова пережить что-то подобное?!
— В ваши годы, отец, — сказала Куань Лу, — вам не нужно ничего бояться. Вы прожили мирную жизнь и не можете никому навредить. И теперь либо похороните меня, либо все будет по-прежнему. И чтобы не остаться под старость в одиночестве, вам лучше сделать, как я скажу.
Одиночество для Тай Сы было хуже смерти. Второй раз отречься от члена семьи он не мог. Зато мог хорошо прочесть звездные предсказания. За сутки Пурпурный сектор Небес полностью изменил конфигурацию. Духовная ось Бэйдоу обратилась вспять. Жадный Волк сместил Разрушителя Армий и возглавил Небесную Заставу. Звезда военных ошибок свергла Звезду авторитета. А самая страшная из звезд судьбы — Семь Убийств — подошла вплотную к Полярной***. Об этих изменениях следовало сказать старым чиновникам, ведь даже Дао следует тому, чего хотят Небеса.
* * *
Янь Ю проводил много времени с Цзинь Ми и накануне свадьбы тоже навестил Жунь Юя.
— Я пришел поздравить ваше высочество и забрать Ли-эра, — сказал он. — Не думаю, что в новой жизни у Повелителя Ночей останется на него время.
— Вот как, — отозвался Жунь Юй. — Что ж, я понимаю твои опасения. Могу ли я когда-либо снова увидеть вас обоих на Небесах?..
— Это будет зависеть от будущего, — неопределенно сказал Янь Ю. — Я сделал все, что мог. Но сейчас хотел бы оказаться подальше отсюда.
Жунь Юй опустил голову: казалось, последний родной человек бросает его в трудный момент, как обычно и бывало. Но при ближайшем рассмотрении это создавало наилучший путь к отступлению.
— Окажи мне услугу, — Жунь Юй открыл ларец и вынул печать озера Дунтин. — Управляй от моего лица жителями Дунтин-ху. Это место было для Ли-эра домом. Пусть так и останется.
— Повелитель Ночей всерьез считает, что я гожусь для такой должности?.. — рассмотрел печать Янь Ю, словно она была безделицей. — Я в жизни ничем не управлял!
— Вряд ли Повелитель Змей справится хуже, чем было до того, — закрыл ларец Жунь Юй. — Двери моего дома всегда будут для тебя открыты. Но в случае необходимости я должен знать, где тебя найти.
— Похоже на ссылку, — спрятал печать в рукав Янь Ю и обвел глазами потолок. — Где же моя свобода воли?.. Буду я когда-нибудь сам по себе, как вольный ветер с горных вершин?..
— Это выглядит более прилично, чем побег, — отозвался Жунь Юй.
* * *
Сюй Фэн сидел в военном флигеле мрачнее тучи и смотрел на свой меч. Гвардия отдыхала, ночь таяла, приглашение на свадьбу он сжег. Но холодная ненависть пылала сильнее пламени. Жунь Юй загнал его в угол, где не было ничего, кроме презрения к себе. Сюй Фэн был себе отвратителен. Раньше его естественные недостатки уравновешивались любовью окружающих, очевидными успехами, веселым нравом. Но за последние годы все успехи обернулись потерями, его никто не любил, и нрав оказался далеко не весел. Любил ли его вообще хоть кто-то, хотя бы единый миг?.. Его тщеславной матери нужно было лишь торжество ее замысла, она, не колеблясь, сделала сына в глазах любимой женщины убийцей, разве так выглядит любовь?.. Разве любовь не означает дать кому-то то, в чем он нуждается, а не то, что мы для него хотим?.. Отец желает видеть Сюй Фэна пластичной глиной, вся его гордость сыном — на деле лишь гордость собой. Цзинь Ми измучила его переменчивостью своих решений, знает ли она сама, чего хочет?.. Разве любовь — это не раз навсегда сделанный выбор? Любила ли его Суй Хэ, которая уже примерила на себя роль будущей Императрицы?.. Разве настоящая любовь бывает настолько глуха и самодовольна?..
А разве нет? С чем он, Повелитель Пламени и наследник Небес, остался сегодня? Кого сам любит так, как требует от других? Не слишком ли он горд, чтобы принять любовь без условий, умалиться ради нее, позволить ей превратить себя в пепел?.. Как он там сказал?.. Быть низвергнутым в ад — ну и что?..
Прежде казалось, что мужества будет довольно, чтобы ад так и не наступил. Но сейчас Сюй Фэн знал, что это не так. Он не имеет достаточно мужества. Он не смог выдержать душевную боль безропотно. Не смог остаться в стороне, когда от него отвернулись, отказались, когда им пренебрегли. Он вспыхнул и горит до сих пор.
Он не должен был обнажать меч и не должен был угрожать им, он должен был попрощаться и уйти, как только сладкое вино не оправдало ожиданий. Жунь Юй был первым, кто отказался выпить с ним. И он же был первым, кто дал ему попробовать вкус вина, когда они были детьми. Может ли быть так, что опьянение с того раза прошло только сейчас?.. По большому счету никто и ни в чем от рождения не отказывал Сюй Фэну. Жунь Юй не дал ему доступа к своей душе. Видимо, Сюй Фэн для Повелителя Ночей просто слишком грязен. Негодный Янь Ю, выходит, куда чище и светлей.
Значит, это пламя, что полыхает сейчас внутри, целительно. Какая разница, от чего сгорать — от любви или от ненависти. В любом случае, он не властен изменить свою природу. Он ненавидит Жунь Юя куда больше, чем самого себя. Похоже, и правда: рождение сына Су Ли было очень большой ошибкой.
Жунь Юй оказался неблагодарен в самом черном смысле слова. Он отрицал доверие. Он вымораживал любой душевный восторг, топтал искренние чувства, высокомерно поощрял привязанности, не имея собственных, смеялся над сердечными порывами и тоже лепил из Сюй Фэна, как из глины, нечто удобное и послушное. Он десятки лет держал Сюй Фэна в напряжении, создав мираж из надежды, чтобы одним ударом разбить его вдребезги в самый ответственный момент. Отвратительной была не сама стратегия, а избранный метод. Жунь Юй был как женщина. В общих чертах женщины были примитивны и понятны, даже такие сложные, как его мать. Любая женщина в конце концов сдавалась. Например, Цзинь Ми вела себя как дешевая женщина.
А Жунь Юй — как очень дорогая.
…Он не сдастся, — понял Сюй Фэн. Никогда. Это с самого начала было обманом. Чтобы избавиться от памяти, зависимости, лжи и отвращения к себе, чтобы перестать созерцать свою внутреннюю тьму — Жунь Юя нужно убить.
Однако Жунь Юй понял это гораздо раньше феникса. Именно Жунь Юй и сказал ему об этом. Дважды. Не является ли это очередным шагом по изготовлению глины?.. Не выйдет ли так, что поддавшись порыву, Сюй Фэн окажется в спланированном для него аду, откуда единственный выход — надеться на свой меч?..
Разрушительные мысли были прерваны капитаном личной стражи:
— Ваше высочество! Все посты на воротах и вокруг Пурпурного Дворца заняты Священной Армией!
— Но я не отдавал никакого приказа… — не сразу сообразил феникс. — Постой… Кому подчиняется Священная Армия?!
— Не знаю! — сиплым голосом ответил капитан.
Выскочив на улицу и приказав собрать личную гвардию, Сюй Фэн по привычке бросил взгляд на предрассветное небо. Слишком поздно. Изменения были так очевидны, что даже музыка сфер, исполненная на арфе, не могла ничего исправить. Только немного испортить баланс.
— Как он мог?! — бормотал феникс, дергая струны, пока его гвардия вырезала солдат Священной Армии. — Как он мог?!..
Резня заняла больше времени, чем планировалось. Кого-то удалось взять в плен живьем, это должно было помочь с выявлением правды. Основную проблему представляли задние дворы Императорского дворца, где расположилось одно из армейских подразделений. Пока гости прибывали на свадьбу — тут скапливались враждебные силы. Гвардия феникса понесла существенный урон.
Конечно, Сюй Фэн лучше всех знал численность Священной Армии, и тот факт, что новые воины не появлялись, говорил: не все потеряно, измена коснулась лишь малой части войск.
Куда хуже было другое. Столь наглая попытка контролировать власть свидетельствовала: собственная свадьба для Жунь Юя — лишь предлог. Умом и сердцем он был не с Цзинь Ми. Умом и сердцем он отбирал у феникса последнее — наследство и волю его отца.
* * *
«Если хочешь отомстить — вырой две могилы». Эту фразу древнего мудреца Жунь Юй помнил с детства. Она всегда казалась понятной. В мести не бывает выигравших. Гонясь за отмщением, человек убивает и врага, и самого себя. Во многих случаях иначе и не победишь. Поэтому в ситуациях предельной несправедливости он часто спрашивал себя: какое воздаяние уместно, если отрешиться от страстей?..
Смерть всегда была преступлением и всегда лгала. Умерший идет в цепь перерождений, смерть стирает его долги, и никакого раскаяния или осознания такая душа не взращивает. Просто не повезло. С кармической же точки зрения убийство из мести оставалось убийством, тяжким грехом.
Воздать, не убивая — вот действительно сложная задача. Смерть куда проще в исполнении. Бессмертная душа — самый тугоплавкий в мире материал, и заставить ее понять свои ошибки столь же трудно, как повернуть реки вспять. Однако наличие Небесной Тюрьмы говорило, что идея не нова. Императрица Ту Яо пожизненно сидела в Небесной тюрьме. Возможно, это даст ей время о многом передумать и в чем-то раскаяться.
Но что толку с этого, если мир останется неизменным?.. Если останутся в силе старые законы, прогнившие привычки, въевшийся в кости страх?.. Ни в мести, ни в воздаянии нет никакого смысла, если они обслуживают лишь личную обиду. Отомстивший за себя должен признать это право за любым другим. Череда возмездий превращает мир в бойню, и никакой внешний закон не в силах это остановить.
Хитрый Тай Вэй ничего в жизни не делал собственными руками. Он просто позволял несправедливости происходить, и виновными в ней оказывались другие. Это им следовало мстить, не ему. И своих детей, и свою жену он превратил в мусорщиков, убиравших за Тай Вэем его хлам. Он считал это не только допустимым, но и наилучшим.
За три года своего траура Жунь Юй изучил прошлое императорской семьи. Жизнь научила его проверять каждый факт из-за официальной политики подтасовок. Искусство войны есть искусство обмана, поэтому на Небесах лгали все. О себе, о своих целях, о своем прошлом, и далеко не всегда это была ложь во имя лучшего впечатления. Часто выгоднее бывало очернить себя, такую ложь проще скормить окружающим.
Например, Янь Ю ничего не делал со своей репутацией распутника, хотя это была ложь. Она выставляла его незначительным и необязательным, безопасным. К нему липли женщины и создавали цветную ширму, за которой жизнь Янь Ю оставалась тайной.
Суй Хэ считалась праведницей, строго блюдущей свою невинность. Но она якшалась с демонами, строила козни, ходила по головам, постоянно обвиняла окружающих в бесстыдстве и разврате, и именно этим подходила Императрице, словно родная дочь. Это были родственные души. Капризные, избалованные, ждущие брака с настоящим Принцем, будущим государем. Ту Яо в свое время тоже расчистила себе дорогу для такого замужества и фанатично служила избраннику. В этой привязанности было куда больше собственной мечты о величии и идеальном союзе, чем истинных чувств. Такой брак нужен для того, чтобы все завидовали. Поэтому и охранять его идеальность нужно жестоко, бдительно, не щадя сил.
Ту Яо уничтожала все помехи своему показному счастью, бестрепетно убивая соперниц. И это она делала уже после того, как стала законной женой. Что же она могла сделать до замужества, чтобы достичь цели?.. Да что угодно. Была ли Суй Хэ такой же? Без сомнений да.
Наиболее интересным был брат Императора Лянь Чао. О нем почти не сохранилось сведений, но некоторые небожители еще помнили его. Пара вышедших в тираж чиновников, старый мастер эликсиров Лао, дева Доу Му. Ло Линь тоже помнил его. Лянь Чао был влюблен в Ту Яо, когда Небеса казались молоды и полны надежд. Наследник престола любил деву, которая вышла замуж за его брата по расчету. После этого с наследником престола было покончено. Воистину, судьбы на Небесах пишет одна рука, настолько все они повторялись в поколениях. Конфликт Тай Вэя и Лянь Чао не был замешан на любви, Тай Вэй сверг своего отца и добился поддержки, он мог сместить брата бескровно, за что он его убил?.. И самое главное — как он его убил?..
Следовало допустить, что эта история сильно подправлена, в ней телега стоит впереди лошади. Сперва Тай Вэй уничтожил брата, после чего Ту Яо предпочла победителя. С нее сталось бы поставить свое царство условием. Она инициировала братскую рознь, потому что имела выгоду в любом случае. Это объясняло необходимость смерти одного из претендентов, чтобы в грядущем не было сюрпризов, реваншей и новой войны. Однако на Небесах погребальная табличка Лянь Чао отсутствовала. Вряд ли Тай Вэй столь сентиментален, чтобы соорудить братский алтарь в своих покоях. Но за последние три года Жунь Юй побывал в этих покоях; они и правда были пусты. Насколько Тай Вэй ненавидел собственного брата? Мог ли он стереть память о нем, лишив последнего пристанища?
Старый Лао, эликсиры которого Жунь Юй стабильно нахваливал, даже приносил какие-то травы из царства Цветов и сжиженный звездный свет — старый Лао проговорился. Тай Вэй разбил Лянь Чао душу. Это могло привести бессмертного Небожителя к смерти в течение нескольких часов, но у него был шанс остаться в живых, если хотя бы один осколок оставался внутри. Тот следовало связать с чем-то прочным, например местом или предметом силы. Тогда такой Небожитель превращался в высший дух местности либо становился живым амулетом. Это было лучше смерти, так как разбитая душа вряд ли пойдет в перерождение. Старый Лао много знал об этом, поскольку свет чужой души являлся редчайшим ингредиентом для пилюли бессмертия. Разбивать целые души для таких операций было преступным и греховным, другое дело — если некая душа уже разбита. И подтекает. Конечно, магия, разбивающая душу, оставалась запрещенной, темной и осуждаемой. Однако существовали яды и комбинированные техники, способные на это. Купленная услуга — не грех.
Тай Вэй не хотел быть братоубийцей. Но хотел считаться им. В том числе и потому, что способ, который он избрал для ликвидации брата, был более чудовищным, чем смерть.
Накануне свадьбы Император Тай Вэй прислал старшему сыну подарок. Он здраво рассудил, что дорогой дар будет безвкусным и даже грубым, особенно если до того никаких даров не преподносилось. Статусный дар вообще не может считаться подарком. Так что это была личная вещь, учитывающая вкусы Повелителя Ночей, знатока чайной церемонии. Нефритовый кубок, способный превращать воду в чай.
Так потерявший бдительность Тай Вэй предсказал свою судьбу.
* * *
Когда Сюй Фэн в сияющей броне вступил в Зал Высшей Гармонии — церемония бракосочетания была в разгаре. Гости уже выпили за здоровье молодых, однако два алых пятна, которым полагалось стоять в центре и притягивать всеобщие взгляды, отсутствовали.
«Поклон Небесам!» — несся протяжный церемониальный голос.
Новобрачные были в белом. Иными словами, ненавистный Жунь Юй продолжал носить траур, и к тому же склонил уступчивую Цзинь Ми. И никто не посмел возразить! От великолепия этой белизны рот наполнялся уксусом. На головах молодых сияли объемные хрустальные диадемы с бесконечной фатой, отчего с первого раза понять, кто из них кто, можно было лишь по росту. Со второго раза становилось ясно, что фаты на Цзинь Ми нет, в этом виделся тонкий намек на отсутствие девичьей чистоты. Бесконечным был ее длинный шлейф наследницы двух царств. Жунь Юй же вообще не походил на человека, это была какая-то фантазия с подчеркнутым иньским началом. То есть все давешние мысли феникса были не только правдивы, но и публично подтверждены.
— Стойте! — поднял руку Сюй Фэн, быстрыми шагами выходя вперед. — Остановите церемонию!
— Ах! — разнесся по залу голос Лиса. — Наконец-то прекрасный принц явился спасать свою возлюбленную!
Феникс услышал это как-то иначе, поскольку искривил лицо и едва не сплюнул на пол.
— Что собрался сделать Повелитель Пламени? — нахмурился Император. Он уже не ждал сына и тем более не ждал, что тот устроит скандал. Неужели все еще не вырос?..
Жунь Юй стоял прямо, как стебель тростника, и только его яркие глаза скосились на Сюй Фэна с выражением бесконечного презрения.
— Я пришел сказать отцу, — начал феникс, — что императорский дворец окружен войсками Повелителя Ночей. Моя гвардия захватила нескольких мятежников. Если это не прекратить — все утонет в крови!
В зал, действительно, вбежал капитан гвардии Сюй Фэна, таща за собой пленного.
— Тебе не следовало приходить, — тихо сказал Жунь Юй, все так же глядя перед собой. — Ты единственный, кто прикажет пролить кровь, и единственный, кто желает этого.
— Остановись! — развернулся к нему Сюй Фэн всем корпусом, заступив обзор. — Еще не поздно признать свою неправоту! Неужели ты думал, что твои маневры останутся в секрете?
— Ваше Величество, — меж тем обратился к Императору капитан гвардии, — Мы узнали, что захват дворца произойдет по сигналу Повелителя Ночей. В нужный час он ударит в гонг, и начнется штурм.
— Он говорит правду? — навис над столом растерянный Император.
Вместо ответа Жунь Юй выбросил в сторону руку — и гонг на стене звонко срезонировал. Посреди всеобщей немоты под сводами раздавался только гул, после чего наступила тишина. За несколько сердечных ударов ничего не произошло, словно все это лишь глупая шутка.
— Мои воины одолели солдат Священной Армии, которых ты переманил, — произнес Сюй Фэн. — Все кончено.
В этот момент Жунь Юй впервые посмотрел ему в глаза. Чеканное лицо Повелителя Ночей не выражало ни скорби, ни удивления. Оно казалось выкованным из стали.
В подтверждение слов Сюй Фэна в зал вбежали императорские воины в алом, возглавляемые Тай Сы. Старый чиновник нес на вытянутых руках императорскую печать Тай Вэя. Он привел часть Священной Армии на помощь государю. Армия окружила центр зала, заперев мятежника внутри.
— Ваше Величество! — подскочил к трону Тай Сы с угодливым поклоном. — Мы вас защитим!
— Жунь Юй! — наконец взревел Император. — Я даю тебе последнюю возможность все объяснить! Хочешь что-нибудь сказать?
— Нет, — ответил Жунь Юй. — Моя совесть чиста.
— Даже перед лицом неопровержимых фактов ты отрицаешь свою вину?! — громкий голос Тай Вэя был страшен в гневе. — Я всегда оспаривал слухи, что ты способен на бунт! Но именно ты оказался неблагодарным и непокорным сыном! Если я не накажу тебя по всей строгости, как предстану перед шестью царствами?! Солдаты! Слушайте мой приказ!
— Отец! — развернулся Сюй Фэн. Открытая шея Жунь Юя так отвлекала его, что хотелось кричать. Что с ней будет?.. — Жунь Юй совершил ошибку, но катастрофа миновала. Я прошу отца простить его!..
Это были совсем не те слова, что Сюй Фэн лелеял в сердце, но что сказано — то сказано. Эту открытую шею должен был свернуть он сам, собственной рукой и когда сочтет нужным. Причем тут солдаты? Что они могут понимать?..
— Я заверяю Его Величество, что это случайная оплошность! Отец всегда был снисходителен к нам…
…Цзинь Ми, которая быстро и часто дышала, ища взглядами поддержку в толпе гостей, стала что-то понимать. Она распахнула подведенные алым глаза и уставилась на Сюй Фэна. Потом перевела взгляд на неподвижного Жунь Юя. Потом сделала шаг назад и окинула глазами их обоих.
— Прошу отца смилостивиться над Повелителем Ночей! — сжал руки Сюй Фэн, делая шаг вперед. Куда делать вся его ненависть?.. Лицо Жунь Юя совершенно окаменело, глаза порозовели. Сюй Фэн впервые так страстно и безнадежно просил за него. И он просил как последний глупец, все еще не понимая, что слишком поздно.
— Ни слова больше! — прервал назойливые просьбы Император. — Солдаты! Вот мой приказ! Немедленно схватить Повелителя Ночей и препроводить его в Небесную Тюрьму!
По полу пролетел холодный сквозняк, всколыхнул полы алых плащей. Жунь Юй бросил ледяной взгляд налево. Потом направо. Потом на капитана гвардии Сюй Фэна. Даже того этот взгляд остановил. Все солдаты, включая гвардию феникса, остались на местах. Что-то с тихим звоном лопнуло под сводом зала, как струна. Просветленные даосы говорят — именно так звучит хлопок одной ладони. Императорская печать находилась в руках Тай Сы. Ни одна из военных частей более не подчинялась Императору Тай Вэю.
— Утративший честь, — отчеканил Жунь Юй, — не имеет права отдавать приказы. Не знающий верности не может требовать преданности по отношению к себе!
Плавно, как в толще воды, Жунь Юй сделал шаг вперед. Движение было медленным и мирным, никто из солдат не шелохнулся, чтобы его пресечь.
— Чтобы получить трон, — Жунь Юй коснулся тыльной стороной руки своего лица, будто проверял, не горит ли оно, — ты уничтожил свое окружение, разбил душу старшего брата, — рука Жунь Юя скользнула вниз, на уровень сердца, — погубил двух прекрасных женщин, женился на злодейке и заткнул рот собственному сыну. — Светлая ладонь остановилась на солнечном сплетении, поясняя Императору, о чем речь. — Ты предавал своих детей и возлюбленных, жертвовал целыми народами ради себя. Жители шести миров грезят Небесами, но всем, кто знает тебя, открыто: нет на свете места нечестивее Небес!
— Молчать! — вскочил Император и пошатнулся. Вмиг он спал с лица. — Что было в поданном тобой вине? — прохрипел он.
— Память о Лянь Чао, — нежным голосом сказал Жунь Юй. — Вам не стоит нервничать, отец. Пепельный эликсир убьет вас лишь через четыре часа.
Император упал на трон, но по его лицу было видно, что процесс уже идет. В глазах Небесного Лиса медленно сгущалась паника. Он много повидал, но тоже не ждал от Жунь Юя ничего подобного.
— Как ты мог пойти на такое преступление? — не сдержался Лис.
— Но разве я совершил его только что? — возразил Жунь Юй. — Разве за все века дядя хоть раз усомнился в моей вине?.. На этом месте, — указал пальцем в пол Повелитель Ночей, — я расплатился за захват Священной Армии и кражу бирки ее командующего. Оплатил покушение на императорских особ, ложь, предательство и бунт.
Повелители Гроз, скрытые пиками солдат, понимающе переглянулись. Они как никто понимали, что стоит за словами Повелителя Ночей.
— Пусть отец не подумает, что я обвиняю его в предвзятости, — в голосе Жунь Юя послышалась усмешка. — Я лишь делаю мою вину реальной. Ведь наказание невиновного так вредит душе правителя, что она и после смерти не знает покоя. Как я могу желать такой участи любимому отцу.
Сюй Фэна захлестнуло негодование, но все же недостаточное, чтобы отдать гвардии приказ об аресте или повалить Жунь Юя на пол самолично. Император сжал пустой кубок, в его желтых глазах все четче проступал вертикальный драконий зрачок.
— Законы, по которым живут Небеса, перестали быть праведными, — возвысил голос Жунь Юй. — Избранные стоят над законом, простые души не имеют права на защиту. Слова казненных перед троном забываются наутро. Правящий подобным образом утрачивает небесный мандат. Может казаться, что я хочу изменить это ради справедливости. Или ради самого себя. Но все это я делаю ради женщины, которую люблю.
Феникс хмыкнул.
— Моей матери, — закончил Жунь Юй.
— У тебя воистину черное сердце! — вскричал феникс. — Отец растил тебя. Он дал тебе все, что ты имеешь! Ты должен умереть, как и он!
— Я не боюсь смерти, — спокойно ответил Жунь Юй. Он стоял один в окружении солдат, белый и строгий, и управлял каждым сердцем в этом зале. Эту власть никто не мог оспорить. По сравнению с ней было неважно, как много усилий приложил Жунь Юй, чтобы обеспечить себе сегодняшний день: подчинил армию, купил поддержку царства Птиц и демонов и даже подточил уверенность Сюй Фэна.
К этому моменту гости повставали с мест, ожидая кровопролития. Теперь многие из них задумчиво терли подбородки.
— Жизнь бывает несправедлива! — пошел в последнюю атаку Лис. — Именно потому в утешение нам дана любовь! Для любящих душ Небеса начинаются в глазах возлюбленных. И только падшая душа может назвать Небеса нечестивыми!..
— Справедливость существует, чтобы заменить удачу и любовь тем несчастным, кто их лишен, — Жунь Юй развел руки в стороны, и в нем не осталось ни иронии, ни мягкости, только чистая сила. Он запрокинул голову, его низкий голос прозвучал как заклятие: — Небеса воистину чисты, как все неизведанное. Небеса начинаются там, где кончается граница нашего познания. Эта незапятнанная мечта приводит мир в движение. Сейчас никто из нас не знает своего будущего. Добро пожаловать на Небеса!
— Арестуйте, наконец, Повелителя Ночей! — сжал кулаки Император.
В этот момент застывшая армия пришла в движение. В одном порыве все воины сорвали с плеч алые плащи — знаки верности императорскому трону.
— Клянемся в верности Повелителю Ночей! — первым встал на колени Тай Сы, протянув ему императорскую печать. Феникс запоздало понял, что отец Куань Лу привел заранее подготовленную часть войск, вовсе не собираясь защищать Тай Вэя. Это был обманный маневр. Тай Сы пришел сюда ради присяги Жунь Юю, которую теперь повторят все.
— Император Тай Вэй и Императрица Ту Яо покрыли себя позором! — провозгласил новый правитель царства Птиц. — Они посеяли хаос в душах подданных! Мы желаем, чтобы нашим новым императором был Повелитель Ночей! Он восстановит порядок и вернет Небесам славу!
…Или он сказал что-то иное, похожее — это было уже не важно. Все сидящие и стоящие на ногах гости стали падать на колени, громко провозглашая верность новому императору. В глазах Тай Вэя сверкнула слеза узнавания. Жунь Юй все еще смотрел на отца, и впервые прочел на его лице удовлетворенность. Тай Вэй гордился своим старшим сыном, потому что тот был полным его подобием. Хладнокровный, жестокий, многоликий, с завидными актерскими данными. Мстительный. Расчетливый. Бесстрашный. Вот уж действительно — «Мой!»
На этом переворот можно было бы считать законченным. Ни одна капля крови не пролилась, и даже Его Величество мог найти покой, подобный тому, что обеспечил своему родному брату. Если бы Янь Ю все же заглянул сюда — он мог бы узнать типичный финал народной оперы про посрамление тирана.
Но Сюй Фэн не мог смириться с произошедшим.
— Значит, вот каков был твой план! — развернулся феникс. — Что ж, в стратегии ты всегда оказывался сильнее меня, Юй-ди. Но мой меч все еще между нами!
Блеснул клинок Пурпурных Облаков.
— Стража! — крикнул Жунь Юй. — Уведите Повелителя Пламени!
Стража кинулась исполнять, феникс отразил удары нападавших, и началась бойня. Стоявшая за спинами птичьих поданных Суй Хэ ринулась на нового правителя. Гвардейцы Сюй Фэна очнулись от наваждения и решили подержать своего командира. В один миг феникс оделся золотым огнем, его клинок сошелся с ледяным лезвием Жунь Юя. Голубая сфера вокруг Повелителя Ночей краями соприкасалась с золотой. Это был странный поединок. Две фигуры уклонялись от ударов, подняв головы на высоких шеях — но казались неподвижными. Алый воин в одеянии для свадьбы и белый коронованный жених. В какой-то момент оружие исчезло — осталось чистое противостояние стихий. Цзинь Ми стояла позади в оцепенении и продолжала что-то понимать. Главным было то, что она лишняя.
За границами сфер все было куда прозаичней. Тай Сы с отрядом бросился к трону, чтобы захватить Императора, Небесный Лис хлопнул того по плечу, и тотчас вокруг трона встало яркое крылатое сияние — перо Ту Яо, отданное Тай Вэю, исправно делало свою работу. Солдатские пики не пробивали абсолютную защиту. Тай Сы развернулся и метнул клинок в капитана гвардейцев феникса. В этот раз он попал.
Сюй Фэн сбросил свой щит и кинулся к другу. Насколько бы он ни был возмущен и занят битвой — он видел, как Жунь Юй отдает приказы глазами. Даже в сражении с фениксом Жунь Юй посвящал свое внимание не ему. Тай Сы действовал сообразно знакам Жунь Юя.
Смерть лучшего друга — это было слишком. Тай Сы использовал специальное оружие: тело капитана начало превращаться в пар. Эта была та потеря, которую Сюй Фэн не мог предугадать или представить — и потому она казалась самой горькой.
Медленно, но неумолимо золотое пламя вокруг феникса стало наливаться сединой. Вся его броня покрылась языками белого пламени, оно разгорелось до яркого сиреневого цвета — цвета смертельного хрусталя. Даже глаза остекленели, как у мертвеца. В них метались хрустальные всполохи. Цзинь Ми, до того стоявшая рядом в полной безопасности, отшатнулась. Сюй Фэн встал. В его руках расцвели темные трепещущие лотосы. Рот феникса тоже казался стеклянным — настолько крепко он был сжат.
Жунь Юй, наконец, смотрел прямо на феникса, глаза в глаза. Его зрачки были теплыми, выражая одновременно сочувствие и отвращение. В грозовым свете лицо Повелителя Ночей казалось очень юным, почти детским. Возможно оттого, что из всех видимых на нем чувств самым сильным было изумление.
Повелитель Ночей не верил, что несущее гибель хрустальное пламя, которым по нему уже били, в конечном итоге будет принадлежать Сюй Фэну. Он сомневался, словно прощупывал глазами феникса, и это унизительное недоверие заставляло алчные лотосы раздуваться все больше. Жунь Юй, действительно, не боялся смерти. Он медленно, как во сне, развел руки. Запястье каждой обвивало сверкающее голубое кольцо. Если это было оружие — то неизвестного типа. Больше всего эти кольца походили на оковы.
— В моей следующей жизни, — сказал Жунь Юй, — надеюсь, останусь только я. А тебя там не будет.
Сюй Фэн услышал это так: «Я буду жить вечно и много раз, а ты сдохнешь и не возродишься». Ну, такого пожелания он и ждал.
Цзинь Ми услышала это совершенно иначе: «Если мне суждено умереть — надеюсь, я больше не встречу тебя, чтобы не умирать бесконечно».
Хрустально пламя феникса совершенно ее дезориентировало. Но при этом пронзило воспоминаниями, которые она старалась не ворошить. Ее мать, поверженная хрустальным огнем императрицы. Жунь Юй сделал ради своей матери невозможное — а что сделала она?.. Ее отец, убитый хрустальным пламенем. Ее приемная мать, жена Ло Линя, убитая хрустальным пламенем. Сколько должно быть жертв, чтобы это прекратилось? Почему эти существа с хрустальным огнем, такие сильные и гордые, несут только смерть?..
Сюй Фэн зеркально поднял руки, накапливая энергию для удара. Темные глаза Жунь Юя были безжалостны и прекрасны. Феникс закричал, чтобы выстудить в себе остаток тепла, сделал выпад — и застыл: из его груди торчал ледяной клинок Цзинь Ми, убивающий бессмертных.
В прекрасных глазах Жунь Юя разлился ужас.
— За что?.. — угловато развернулся потухший Сюй Фэн. Лицо Цзинь Ми было залито слезами и веки феникса тут же покраснели.
— Ты знаешь! — вскричала Цзинь Ми. — Ты убил моего отца!.. Ты убил мою приемную мать!
Скупым жестом Император Тай Вэй свернул свою абсолютную защиту, подавшись вперед. Но теперь окружающим было не до него. Феникс смертельно побледнел и покачнулся. Цзинь Ми с рыданиями вырвала свой клинок, и Сюй Фэн упал. Где-то позади страшно закричала Суй Хэ.
— Ответь мне… ответить мне… — приподнявшись, феникс схватился за белый рукав Цзинь Ми, тут же окрасив его кровью. — Ты когда-нибудь, хоть один миг своей жизни, любила меня?..
Жунь Юй закрыл глаза: он знал, что должен услышать Сюй Фэн, и знал, что Цзинь Ми ответит так, как сам он не смог.
— Никогда! — отцепила его руку от себя Цзинь Ми.
Звякнула о каменный пол броня: Сюй Фэн рухнул навзничь, его яркое когда-то лицо выцвело тусклым пятном на пестрых плитах, над телом встала алая дымка. Жунь Юй опустился на колени, не решаясь тронуть это тело рукой.
— О Жунь Юй, — прошептал Император, вставая. — Это то, что я хотел увидеть в тебе. Утрату невинности. Ты больше никогда не будешь чистым, и станешь править, как я. Мы воистину одинаковы. Теперь я умру без сожалений.
Собрав последние силы, он обратил к небесам кричащее лицо. Вся его воля ушла в этот крик — и через мгновение над троном взлетел золотой дракон. Он описал высокий скорбный круг над залом, припал к телу феникса, над которым склонился Жунь Юй. В последний раз судорожно взмыл вверх и рухнул на мрамор.
Суй Хэ подскочила к Императору. Он был мертв. Цзинь Ми пару раз моргнула, обвела залу заплаканными глазами и медленно опустилась на пол. Ее голова легла рядом с плечом Сюй Фэна, хрустальная диадема откатилась прочь.
— Зачем ты пришел, — медленно выплевывал шепот, как шипение, Жунь Юй, пока тело Сюй Фэна превращалось в алые лепестки, смешанные с пеплом. — Зачем запятнал трон кровью?.. Что еще я должен был сделать, чтобы тебя остановить?.. Я принес тебе трон и славу, и эту женщину. Если бы ты умел ждать. Но знаешь, Сюй Фэн — теперь я тебя не отпущу.
* * *
…Свет расколотой души способен воскрешать из мертвых, и император Тай Вэй должен был знать это. Золотое ядро феникса нетленно. Император Тай Вэй никогда не стал бы спасать Жунь Юя, но ради Сюй Фэна отдал свою жизнь.
Сюй Фэн, не желая того, убил своего отца — самым невинным, но и самым глупым из возможных способов. Он желал сохранить его трон, хотя отец уже не мог его занимать; желал оставить всё, как было. Всё или ничего.
— Слушайте мой приказ! — встал Жунь Юй. — Никто из присутствующих здесь не будет наказан. Никто не будет смещен. При попытке ввести свои войска в императорский зал принц Сюй Фэн был убит. Сердце Императора Тай Вэя не вынесло смерти любимого сына. Окажите Императору посмертные почести. Я объявляю трехлетний траур для членов императорской семьи и полугодовой для всех остальных. По ночам не будет зажигаться свет, праздники и торжества в этот период запрещены. Приведите зал в порядок, окажите раненым помощь. Я позабочусь о моей жене.
— Слава Императору Небес Юй-хуанди! — единогласно загремело в воздухе.
Жунь Юй пронес Цзинь Ми вглубь Пурпурных покоев, положил на покрывало и побрел вперед. На нетвердых ногах он вышел к внутреннему двору, припал к дверному проему. Здесь было пусто и тенисто. Ему показалось, что невесомые руки обняли его со спины. «Ты болен?» — прошептал воздух знакомым голосом. «Нет», — качнул головой Жунь Юй. «Это из-за меня?» — призрачный подбородок уткнулся в шею Жунь Юя.
Жунь Юй схватился за дверной выступ, качнулся назад и потерял сознание.
__________________________________________
Астрономический комментарий
***Бэйдоу — 北斗 — «Северный ковш», Большая Медведица. Ось небес и основной инструмент даосских предсказаний/преобразований в астрологической системе Цзывэй Доушу (紫微斗數 — тайные императорские исчисления). Система работает на Лунном календаре.
Жадный Волк (Таньлан — 贪狼) и Разрушитель Армий (Поцзюнь — 破軍) — символические звезды Цзывэй Доушу, соответствующие звездам Большой Медведицы Дубхе и Бенетнаш (она же Алькаид). Небесная Застава (Тяньгуань — 天關) — другое название звезды Бенетнаш, так как она находится на рукоятке ковша и «закрывает» вход в процессию семи звезд.
Звезда военных ошибок (Вучи — 武曲 — Нарушение Боевого строя) и Звезда авторитета (Вэньчу — 闻趣 — Внимать Поставленной Цели) символические звезды Цзывэй Доушу, соответствующие звездам Большой Медведицы Мицар и Мегрец.
Семь Убийств — Циша (七煞, «семь демонов») — звезда Маршала в Цзывэй Доушу. Третья из Звезд Судьбы наравне с Жадным Волком (Таньлан) и Разрушителем Армий (Поцзюнь)
Полярная звезда — 北辰 — Бэйчень, «северное небесное тело». Иероглиф 辰 (чень) также означает знак Дракона. Около 2600 лет до н.э. Полярной звездой выступала альфа Дракона — звезда Тубан. До сих пор Полярная звезда Бэйчень может быть переведена как «Северный Дракон».
___________________________________________________
Примечания:
*Ди (帝, Dì) — «Император», звезда Кохаб. Тайцзы (太子, tàizi) — «Наследный Принц», звезда Феркад. Яркие звезды на внешней стороне ковша Малой Медведицы, в состав которой входит и Полярная звезда. В древнем Китае этого созвездия не существовало — части Малой Медведицы относились к разным астеризмам. Полярная звезда входила в комплекс Гоучень ("изогнутый массив"; т.е. рукоятка ковша), а указанные Кохаб и Феркад относились к "Пурпурному запретному корпусу", т.е. Небесному Императорскому Дворцу (зона вокруг Полярной звезды). В него же входят звезды Бэйдоу — Большой Медведицы.
**Тай Сы — 太司 (tàisī) — уважаемый управитель (почтенный чиновник)