⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆⋆｡ﾟ☁︎｡⋆｡ ﾟ☾ ﾟ｡⋆
Суть флешмоба: сообщить десять фактов о себе на любую тематику, которую задали читатели (2015 г.)
Биографический флэшмоб - 7
1. В младшей школе я была влюблена в девочку. Это было очень сильное, идеализирующее чувство. Мы вроде как дружили - но это точно была не дружба. Мы были очень разными. Она происходила из мещанской богатой семьи, где была кукла-негритянка из ГДР и много других интересных вещей - но ради интеллигентности и ее, и ее старшую сестру отдали в музыкальную школу. Сестра была старше ее на 10 лет и уже работала аккомпаниатором для хора, а сама эта девочка там училась на класс младше меня, и с ней мы не пересекались (потому что ее умная семья, в отличие от моей, все рассчитала: чтоб закончить 8 классов средней школы и 7 классов музыкальной - начинать надо не одновременно). Но в обычной школе она сидела за предыдущей партой, и я постоянно видела ее темный затылок. У нее были невероятно пышные волосы, очень светлые, почти выцветшие глаза, и красивый овальный почерк. Более нечего выдающегося, но сердцу не прикажешь. Когда она ушла в музыкальное училище - я испытала легкий шок от понимания, что никогда ее не увижу. И верно. Прошли годы, и я видела ее всего раз - она была замужем за каким-то гопником, и все следы очарования съела жизнь.
2. В этот же период, параллельно! - я была влюблена в свою учительницу сольфеджио, но я совершенно забыла, как ее звали. Она была очень красивая! С большими светлыми глазами, голубыми тенями и, вроде как, русыми кудрями, но не помню подробностей. Она платила мне взаимностью, потому что моя бабка проболталась (приходила на экзамен и сказала, как я зову училку царевной). Но может дело в том, что у меня был нормальный слух. Когда стало ясно, что в муз.училище я не иду, а иду долбить физику и алгебру в старших классах, а потом в космонавты - она, говорят, заплакала. Уговаривала еще год походить, чтоб навыки остались. Но какой дурак будет добровольно тащить на себе еще один год этого ужаса, шесть часов сука в день за роялем?! Так что судьба развела, да.
3. В нашей школе были мальчики, и все они делились на две неравные группы: тупло и карьеристы. В моем классе было 42 человека, гендер поровну. И вот самый тупой тормоз, плохо говорящий по-русски, именем Салават Валиахметов, с какого-то момента стал караулить меня в раздевалке и бить своим тяжелым мешком для второй обуви (или первой). Идешь так себе, думаешь о насущном, и вдруг - бац! - в торец. Иногда он для полноты сдергивал с моей головы косы (я носила греческую корзинку - две связанные концами косы, трижды обмотанные вокруг головы). Это было невыносимо, но я ничего не могла поделать. Желание наябедничать, сбежать, скрыться на часок - может уйдет, взять поддержку классной руководительницы или подружки, и прочие соображения самообороны просто не пришли мне в голову, ни разу. У меня не было страха, было недоумение, и оно никак не переходило в мысль о самозащите. Это просто было как перелом. Надо смириться. Поэтому эта срань продолжалась и продолжалась, и ни одна сука, конечно, не вступалась за меня, потому что им со стороны было ясно, что это любовь. «Он просто хочет, чтоб ты обратила на него внимание!»
Я уверена, что этот Салават давно сидит, или убит, или пропал без вести - как очень много моих детских знакомых. Пусть тебе, Салават, будет смазка на зоне. Иди в жопу, такая любовь.
4. Много позже, когда Салават уже покинул нас в пользу машзавода или ПТУ, мы всем классом поехали в колхоз на моркву или картошку, романтика старших классов, отсутствие школьной формы, красивые брюки, закат над полями, совместная половая возня в гряде! Нас повез учитель информатики, молодой красавец в шелковой бороде, похожий на Робин Гуда, у него на левой руке были отрезаны два пальца и пол-ладони (поэтому, наверное, был не в армии, а у нас). На этой картошке или моркве одноклассник грубо толкнул меня у мешков, и я как всегда не поняла, что не так. Стояла и моргала. Потом спросила - чего это ты? И эта сука стукнула меня снова. Я так разозлилась, что сказала - давай, стукни еще. Короче, он колотил меня кулаком в грудь так долго, что у меня потемнело в глазах и предательски задрожали коленки. Информатор смотрел на нас издалека, в шелковой бороде - ему было ясно, что это любовь! Догорал закат. Парень ждал, когда я иссякну повторять, заткнусь - и он будет сильный молодец. А я ждала, когда у него устанет рука.
Короче, эта грудь у меня начала болеть пятнадцать лет спустя. Она болела так долго и сильно, что я проверялась на рак молочной железы.
Мальчики, когда я смотрю про вас чувствительное кино и читаю про ваши подвиги книги - мне вас не жалко. Никогда. Ни по какому поводу. Жалко мне только господа Христа.
Высшая Школа
5. В школе я никем не увлекалась, потому что было ясно, что ни один мальчик не может меня ничему научить. Я много читала и органически не могла тереться по подъездам в липкой темноте с расчетом на «взрослые» отношения. Поэтому позже, в университете, где человеческая выборка была получше, я никогда не могла определить, что кого-то привлекла. Мне казалось, что человек относится ко мне с симпатией, потому что ему со мной интересно, или я привлекаю его как личность - например, его трогают мои мысли, вкусы, какие-то способности, или он любит те же книги и те же сферы. А когда вскрывалось, что дело не в этом, а в любви - то я всегда чувствовала огромную скорбь и полную растерянность. Один парень с нашего курса постоянно фотографировал меня - мы учились фотоделу, и он умел лучше всех. Только когда он два года спустя вскрыл вены в фотолаборатории, я узнала, что он меня любит. Он написал мне прощальное письмо.
...Его откачали, потому что вскрытые руки выпали из проявительных тазиков с водой, и кровь частично свернулась. Я не понимала, в чем я виновата, и вздохнула с облегчением лишь тогда, когда он на последнем курсе женился.
Но знаете что? Он через год после того повесился.
6. На курс старше меня учился Поэт, по которому сохло пол-факультета. Он был худ, сутул, очень синеглаз и с черными кудрями. Натурально - черными. Он обладал реально утонченным вкусом, называл себя «уральским Рембо», переводил с французского проклятых поэтов, любил латиноамериканцев и косил под декаданс. Ради этого он даже вступил в мутные отношения с другим поэтом - на 20 лет старше себя, крепкая хорошая строфа, зэковское прошлое, пост-реализм. Это был «Верлен». Короче, прямо все как в каноне! Раньше люди умели играть в настоящие ролевые игры.
Этого Рембо звали Влад. Писал он на мой вкус снуло, декоративно и безжизненно, хотя и все в рифму - и особенно любил читать свой собственный перевод «Ворона» Э.А.По. На городском поэтическом турнире я голосовала не за него - а за другого (это был небезызвестный Евгений Ройзман, ныне мэр Екатеринбурга). Но я все думала - может мне не хватает вкуса или культуры, или утонченности. Влад таскался в нашу комнату в общежитии, потому что там была увлеченная им девочка Белла, и одарял всех своим Талантом. Потом случился следующий учебный год, а там зимняя сессия, которую Рембо не сдал. Замаячила Армия. Это очень пугало его самого, его семью, и влюбленные пол-факультета. Тут счастливо выяснилось, что у Рембо болит колено, он лег на операцию, там что-то поправили, и он вернулся в гипсе от бедра на костылях - и был бледен и просветлен.
И вот поздняя весна, поздняя ночь. Все спят, только я сижу на черной лестнице под этажом - там можно курить. Открыто окно в куст сирени. И вот, хромая, туда же спускается Влад. Мы курим, потому что мы друзья, привалясь к подоконнику. Говорим о чем-то утонченном! Разговор плохо клеится, но это не удивляет - потому что Влад как бы больной. И вот что-то начинает идти не так. Влад берет мою руку, трагически вздыхает, потом начинает ее целовать, выше, выше... Я все еще не понимаю, может это у него стилизация под 19 век... но блин нет! Е-мое, все кончено. А как же влюбленная Белла, наша Белла?! Ах, это ерунда, я просто долго не мог тебе сказать...
Я вырвалась и понеслась вверх по лестнице как горная коза. Влад бросился следом, и упал. Вместе с гипсом и костылями - скатился вниз, и звал меня оттуда, пытаясь встать, костыль лязгал о железки перил и срывался - а я неслась вдаль от этого кошмара со сжатыми зубами, и это было очень-очень гадкое состояние. Потому что надо было пойти туда, поднять Влада или хоть выразить ему сочувствие, пожалеть раненого - но одновременно это значило мокрые поцелуи, презрение ко всем участникам и жалость, жалость. Не любовь.
Влад счастливо женился на последовательнице Елены Блаватской. Недавно видела в сети его новые плохие стихи.
7. В университете я начала дружиться с физиками, у которых была мечта создать рок-группу (электрогитары и синтезатор прилагались). Один парень был похож на Монтесуму (это приклеилось к нему как кличка), его очень любила девочка-биолог Лена (физики жили с биологами, а мы с филологами, а историки почему-то с математиками). Он, кажется, играл на басу. С парнями из его комнаты мы отлично проводили время, слушая «Кисс» и прочую классику рока, распивая спиртное и читая Толкиена в слепых машинописных копиях. Эти копии, любовно переплетенные в «тома», нам предоставляла мать Лены, прекрасная тертая жизнью химик-хиппи из какого-то крутого засекреченного института. Все было по правилам, все знали, кто чей мальчик, а кто прикинулся лесбиянкой, а кто эльф.
И вот на дне рожденья этого Монтесумы случилась аховая пьянка, девчонок почему-то не было - не то кто-то приболел, не то были уже каникулы и началась практика на биостанции - не помню. Начали мы ранним вечером, и продолжали всю ночь, и уже под утро так кружилась голова, что надо было срочно где-то упасть прямо на этаже, не выходя на улицу (это было другое общежитие). И вот сквозь двоящиеся стены и туман вижу, что я лежу поперек кровати, а на меня надвигается нежный и романтичный Монтесума, так просто и прекрасно - и что я упираюсь ему в грудину шпилькой сапога. Сапоги у меня были длинные шоколадные, и каблук очень высокий. Монтесума взял меня за щиколотку и вроде как решил преодолеть преграду. Я сказала ему четким и очень трезвым голосом: «Значит ли это, что теперь каждый раз, когда ты будешь мне нужен - я должна буду тебя поить?»
Монтесума застыл и сказал: «Ты мыслишь как мужчина».
Это был комплимент, и на том инцидент исчерпался, а дальше все пошло как всегда. И вот настал День Рождения Лены; она пришла его праздновать, веселая и вольная, снова была пьянка и веселье, а у меня был репортаж за городом. Вернувшись, узнала, что Лена переспала с Монтесумой, наутро поднялась на крышу (общежитие - девятиэтажка) и сбросилась оттуда. Разбилась насмерть.
Причины неизвестны. В гробу Лена лежала в профиль (не смогли спасти пол-лица), в свадебном платье. Монтесуму последний раз видела на похоронах.
8. Друг Монтесумы Адмирал был соло-гитарист. Это был единственный вменяемый и нормальный друг мужского пола, который вообще не сотворил херни. Он влюбил меня в тяжелый рок и в классический, мы ездили к его отцу в Казахстан есть плов, шлялись ночью по городу, и - боже мой, я только сейчас вспомнила... я же провела с ним Черную Мессу! Как можно было забыть?..
Но речь не об этом, а о любви! С какого-то этапа я стала подозревать, что он влюблен, и наверное на Черную Мессу согласился потому же, а не токмо от азарта и любопытства к Люциферу, но Адмирал был молодец и так выстроил коммуникацию, что вопрос не всплывал, а когда показывался - тонул в мягкой иронии и словно бы переставал быть опасным. Я не чувствовала, что что-то должна! - и это было счастьем свободы.
Таким образом я скакала куда-то сильно вперед, а Адмирал в том же темпе сказал следом: они с друзьями сделали мне арбалет (его потом конфисковала московская милиция у ролевого чувака, который взял сволочь оружие погонять на турнир московский - и пропалился, и главное до сих пор не восполнил утрату!), мы делали луки и стрелы из штапика, и когда стало ясно, что я тоже не сдаю никакую сессию из-за Толкиена - мы просто уехали с ним на ту самую биостанцию на другой берег озера, где вообще нет ни людей, ни жилья, и неделю (7 дней) жили там на ягодах и выловленных в тине мидиях-беззубках. Сиречь на воздухе и воде, как индийские аскеты. Это я так играла «в эльфов» - РИ еще не было. Мне кажется, я с Адмиралом побраталась еще до того - потому что он звал меня сестрой, а я его братом. Это были очень правильные, братские и бесплотные отношения с мужчиной.
Живи долго и счастливо, Адмирал, хоть ты и подался в радикальные коммунисты, про что я читаю в твоем жж раз в год.
9. Однажды у меня кончилась стипендия, и стало ясно, что надо где-то взять денег, потому что без еды может и можно прожить, но без оплаты общежития вылетишь на мороз. Круг тусовочного общения к тому времени был уже очень велик - уральские поэты, неформальные художники, друзья друзей, и многие из них подрабатывали кто вахтером, кто билетером, кто ночным сторожем. Кто-то из них познакомил меня с мужиком, которому нужен второй ночной сторож охранять админ.объект (институт или вроде того). Это был настоящий рок-н-ролл, и я пошла.
...Всю ночь по колено в тараканах в подсобке я выслушивала про любовь, мужские желания, суть женщины и движок жизни, а также, что никто никогда не полюбит меня так, как он. В промежутках этого полотна я пела - потому что женщина должна петь, и давайте я покажу. Я пела как можно более прочувствованно, потому что эту гниду ничто не брало, но от пения он как-то смирнел. Потом настал рассвет, зашумели шаги и голоса, и я вернулась домой.
На другой день была вахта моей подруги, трезвого и более взрослого человека с заочки.
Он изнасиловал ее и избил. Она вернулась еле передвигая ноги, с огромным распухшим фиолетовым лицом, где не было видно глаз. Я была свидетелем в суде.
10. Романтическое чувство влюбленности я университете я пережила в самом начале обучения, потому что мы познакомились на абитуре. Это был красивый темный пианист, похожий на маленького Принца. Он поступил на физфак. Его звали Олег Голуб, он любил Моцарта и плохо собирал картофель в колхозе своими смуглыми музыкальными пальцами. Мы много молчали - потому что я просто им любовалась. Он был очень юн душой, и с ним точно не проканала бы ни Черная Месса, ни арбалет. Он любил голос Аллы Пугачевой за полнокровность и особый ликующий тембр.
С третьего курса он перевелся - не помню куда, у меня уже был Толкиен. Много-много лет спустя я пошла в Москве на «Норд-Ост», и в начале второго действия среди летчиков (хор на лыжах) увидела очень красивое смуглое лицо, словно отдушину - и стала им любоваться. А потом «Норд-Ост» взорвали. Матерь божья, журналисты перебесились, начали брать интервью у выживших актеров, замелькали списки фамилий.
...Что это, Бэрримор?! Да это же Олег Голуб поет летчика в Норд-Осте, второе действие, хор на лыжах.
Блин, шар в натуре дважды идет в одну лузу. Списалась. Мой Женя взял у Олега интервью.
Переписываться с Олегом не могу, хотя он появлялся пару раз. Очень сильно развела жизнь. Но вот любовь к музыке видно не продолбаешь. Физик блин, квантовые поля.
PS. Вступить со мной в какие-то сердечные отношения может только музыкант. У музыкантов тонкое чутье на уместность, своевременность и рисунок партии, у них отличное чувство ритма, а их душевные чувства пластичны и деликатны. Неоднократно проверено, и иного не надо.