Глава 24
ЭПИЛОГ
Через шестнадцать лет Сюй Фэн женился на Цзинь Ми. К этому времени он жил на юге провинции Цзянсу, знаменитой озерами и горами, а также красотами дельты Янцзы. Этот край был богат, но сколько бы людей ни посещали его из-за климата и бойкой торговли — все они однажды узнавали о выдающимся мастере Дао сяньжэне Фэн-хоу*. Сюй Фэн стал знаменит не только в среде последователей боевых искусств и заклинателей духов, но и среди мастеров акупунктуры.
Цзинь Ми и в этой жизни практиковала Дао, мечтала о годах духовных сил, которые, как известно, можно получить с определенными пилюлями. Страсть к пилюлям в ней была так велика, что проигрывала лишь любви к Сюй Фэну.
Она никогда не видела его крыльев, но знала, что он — феникс, сужденный ей судьбой. После брака он щедро делился с ней духовными силами, и Цзинь Ми привыкла не засыпать, пока не получит хоть немного.
Каждый день Сюй Фэн мысленно благодарил Жунь Юя за открытую ему практику увеличения духовных сил путем сохранения эссенции цзин. Его юная жена ценила это по-своему: она могла заниматься с ним любовью так долго, как хотела. Ей очень повезло. Она была уверена, что произведет на свет дух цилиня или хотя бы еще одного феникса, словом — нечто уникальное, непревзойденное и воистину великое.
Каково же было ее разочарование, когда у нее родился мальчик, воплотивший дух простой цапли. Будучи и в этой жизни наивной девой — видимо, таково было свойство ее духа — она несколько недель после родов мечтала засунуть его обратно и попытаться заново**. Два года она хандрила, утверждая, что лицо ее младенца белее клейкого риса, в кого он такой уродился? Она обвиняла Сюй Фэна, который слишком часто играл на своем гучжэне песню про журавлей. Что журавль, что цапля — разница не велика. Песня была очень популярна, но разве ее муж имел основания так прикипать к ней душой?..
Она и раньше замечала, что ее муж себе на уме. Тот факт, что ему было все равно, кого они породили, отзывался в душе горькой обидой. Может быть, он не так сильно любит ее, как она считала?..
Могло такое быть, что у него есть кто-то еще?..
Феникс дал сыну имя Тан Юэ**** и не чаял в нем души, но Цзинь Ми почти всегда звала ребенка просто «маленькой цаплей», Сяо Лу*****. Феникс повторял за ней, ведь это значило, что он уважает вкус и привычки жены. Если имя Сяо Лу записать другими иероглифами, оно означало «маленький белый нефрит». Что может быть прекрасней?
Однажды, когда мальчику исполнилось восемь лет и сделалось видно, что он точная копия Сюй Фэна, Цзинь Ми гуляла с ним на берегу озера Тай. Озеро было огромным. На другом его берегу возвышались пагоды, но здесь, на когда-то заболоченных берегах, было безлюдно. Цзинь Ми уже рассказала ему все сказки о Небесном Императоре, которые сама очень любила. Про то, что никто не знает, как тот выглядит: одни говорят, это старик со снежной бородой, другие — что он водяной, чьи слезы превращаются в жемчуг, третьи — что это белое чудовище с зеленым мехом. Как на белом чудовище может быть зеленый мех, никто не знал, но так Цзинь Ми слышала от матушки. Еще было известно, что Небесный Император помнит все имена. Когда размотали удочку, Цзинь Ми оставила сына и ушла в рыбацкое поселение: там кто-то заболел заразой, ребенку не стоит посещать такое место.
Сяо Лу сжимал в пальцах удочку, смотрел на воду, где ныряли летние стрекозы, и понимал, что Небесный Император его последняя надежда. Не только отец и мать — даже он сам забыл, как звучит его имя. Дед и бабка, видимо, тоже повторяли за родителями. Было ли у него вообще нормальное имя?..
— Тан Юэ, — тихо раздалось за спиной.
Мальчик оглянулся и в двух чжанах от себя увидел что-то прекрасное. Это был юный мужчина с точеным лицом и хрупкой фигурой. Весь его облик дышал чистотой и свежестью, но вместе с тем достоинством.
— Ты знаешь мое имя?! — поразился мальчик с лицом Сюй Фэна.
— Конечно, — ответил незнакомец и улыбнулся. — Я ведь твой дядя.
— У меня есть дядя?.. — расширил глаза мальчик. — Но мама не говорила!
— Я твой дядя по отцу. Что ты делаешь?..
— Мама сказала, я могу тут поймать жену, — Сяо Лу обвел рукой озеро. — Я же дух цапли, водоплавающей птицы. Мне положена водная жена!
Мужчина тихо засмеялся. У него был необычный смех, с одной стороны элегантный, красивый, с другой — совершенно искренний. Все знакомые отца обычно хохотали от души, и многие подхрюкивали. А враги отца растягивали губы, словно их лица треснули. Особенно Сяо Лу понравились удлиненные клычки незнакомца, чем-то они привлекали. Он впервые видел такие — его отец и мать имели совершенно травоядные ровные зубы.
— Ты такой красивый, — вздохнул Сяо Лу. — Дядя пришел к моим родителям?
В этот момент вдалеке раздался тревожный крик:
— Сяо Лу!
Это Цзинь Ми, увидев рядом с сыном странного человека, бежала на помощь. Она подозревала, что это небожитель. Он пах как небожитель, после всех пилюль Цзинь Ми была уверена. И выглядел совершенно ненормально для человека.
— Нет, — нагнулся к мальчику незнакомец, продолжая отвечать на его вопрос. — Я просто проходил мимо. С этим озером у меня связаны воспоминания.
Цзинь Ми замерла и поманила сына рукой. Мальчик медленно подошел к матери, постоянно пялясь на красивого незнакомца. Мать тут же закрыла его своими юбками.
Мужчина скромно поклонился.
— Я знаю тебя! — прищурилась Цзинь Ми. — Ведь ты небожитель?.. Ты знаешь моего мужа?..
— Да, мы в родстве, — сказал небожитель. Его взгляд и все лицо совершенно изменились. Они стали такими проникновенными, почти болезненно одухотворенными, что Цзинь Ми отступила. По всем законам она не должна была бояться это безоружное существо, но что-то ее определенно тревожило.
— Ты счастлива?.. — спросил небожитель. И тут же ответил сам себе: — Конечно, счастлива.
Он опустил голову и перебирал руками синюю кисть на своем поясе. Замешательство длилось лишь пару мгновений, но Цзинь Ми успела сильно растеряться. Она очень жалела, что тут нет ее мужа. Сама она не могла выйти из ситуации и только механически гладила ребенка по голове.
— Что ж, думаю мне пора, — поднял голову незнакомец, вежливо улыбнулся и растаял в осоке.
Поздно вечером вернулся Сюй Фэн. Сын тут же обхватил его коленки и рассказал про загадочного дядю в белом, который что-то забыл на берегу озера Тай. Он правда родственник?.. Сюй Фэн отлично владел собой: «Если странное явление назвалось дядей, то, наверное, не лжет. Однако в озере Тай водятся красивые водяные! Сяо Лу уже поймал себе жену?.. » Но и Цзинь Ми была необычайно оживлена. «Это точно был небожитель, — сказала она. — Готова поспорить, у него столько тысяч лет совершенствования, сколько звезд на небе!»
«Как же так, — отошел к окну Сюй Фэн, чтобы скрыть выражение лица. — Как же так, ваше величество?.. Неужели я не стою вашего внимания?.. Вы пришли посмотреть на моего сына и на Цзинь Ми. Но я…»
Что ж, слово есть слово. Встреча могла и правда быть случайной.
Через пятнадцать лет Сюй Фэн женил сына, теперь у него был действительно большой дом, прекрасное поместье с садом. Раньше оно принадлежало мятежному политику, потом стояло заколоченным, и вот стало залогом признания со стороны властей. Родители невестки с удовольствием гостили там. В доме было много слуг, здесь часто толпились доброжелатели и ученики, а порой и соглядатаи конкурирующих школ, топала охрана, а мать жены являлась как к себе домой. Словом, царила обычная суета.
В один из весенних дней Сюй Фэн возвращался домой с миссии сопровождения. Светила луна, лес вдоль дороги был прозрачен, впереди замаячила знакомая ограда. И тут на дорогу вышла непривычная в этих местах фигура. Она была в одеянии, которое в лунном свете казалось серым. Широкие полы и рукава полностью скрывали тело, на голове коническая шляпа с минша. Вуаль тоже была серой, как дым. Но самое главное — за закутанной фигурой следовал олень.
Сюй Фэн метнулся навстречу, как пятнадцатилетний. Но в последний миг одумался, остановился.
— Приветствую Повелителя Пламени, — сказал знакомый тихий голос. — Зацвели сливы. Я решил, что не случится ничего дурного, если увижу тебя.
— Я могу тебя обнять? — подался вперед Сюй Фэн. — Могу увидеть твое лицо? Почему ты в таком виде? Это мои земли, тут нет чужих. Ты боишься показаться случайным людям?..
— Нет, — мотнулось серое покрывало. — Я знаю, что это твои земли, Сюй Фэн. Ты женат. Я поклялся не тревожить твой покой. Я пришел пожелать тебе добрых ночей и счастливых дней. Я жду тебя. Но сегодня мне было слишком одиноко.
— Я давно женат, — кивнул Сюй Фэн, сходя с дороги под тень деревьев. — Мой сын женат. Моя жена не хочет больше детей. Наш покой надежно защищен… Я так хочу показать тебе свой дом! Но, конечно, ты можешь и без меня побродить там невидимкой, как в прошлый раз…
— Я не хочу подглядывать за жизнью, которая мне не дана, — мягко возразил Повелитель Ночей и тоже сошел с дороги. Из-под длинных рукавов были видны лишь кончики его пальцев. — Я не могу провести с тобой ночь, но могу показать тебе сны твоих близких. Может быть, у Повелителя Пламени не так строго с нарушением границ.
— Я хочу лишь провести с тобой столько времени, сколько возможно, — как и встарь ответил Сюй Фэн. Из его ладоней пошел прозрачный сиреневый поток ци, обтек закутанную фигуру. Под слабо освещенной вуалью стало различимо светлое лицо. Конечно, очень приблизительно — но лучше, чем ничего.
— Прекрати, — заслонился руками Повелитель Ночей. — Это неприлично.
…Весенняя трава была свежей. На расстоянии в чжан, привалясь к стволу, Сюй Фэн ощущал своего спутника каждым меридианом. Зверь сновидений ускакал за знакомую ограду.
Жизнь сяньжэня Фэн-хоу была полна профессиональных тайн, но не было ни одной, которой нельзя было бы поделиться с верным человеком. Кроме этой. Ведь технически Сюй Фэн встретился с божеством.
Удивительно, как мир людей успел изменить его восприятие!..
Вернулся зверь сновидений, с его рогов сыпались разноцветные прозрачные шары.
Охрана Сюй Фэна смотрела обычные сны о подвигах, наградах и успехе в весенних домах. Кто-то видел свою мать, кто-то замужество сестры. Бытовые, необязывающие картины. Его невестка видела свой триумф при дворе и уроки каллиграфии, сын — далекие путешествия. Родители невестки были озадачены каждый своими воспоминаниями. Судя по всему, в юности им несладко пришлось. Но самый интересный сон видела Цзинь Ми.
СОН ЦЗИНЬ МИ
Это был сон неясного цвета — не то мечта, не то реальность, оттенок постоянно менялся. Цзинь Ми сидела на троне в венце из цветов. Рядом с ней на другом троне Сюй Фэн с удивлением увидел Жунь Юя в настоящей короне. Перед троном стояли ярко накрашенные женщины, судя по всему — подруги и свита.
— Это мой настоящий муж! — гордо сказала Цзинь Ми, указывая на Жунь Юя. — Я повелительница Цветов, а он — дух Царицы Ночи. У нас много детей! — тут перед женщинами предстали хрустальные цветы всех сортов, многие шевелились и звенели, другие имели форму ваз, третьи походили на ветви морозных узоров и годились лишь для украшения одежд. — Мой небесный муж очень любит меня! Но цветет лишь раз в году.
…Феникс не знал, смеяться ему или рыдать. Его жена была очень не проста! Реальный Повелитель Ночей справа от него издал неопределенный звук — высокий, певучий, феникс и забыл, как тот удивляется. Все же земные звуки были очень грубыми.
Между тем Цзинь Ми продолжала:
— А это мой второй муж на земле! — тут Сюй Фэн увидел себя в военных доспехах и почему-то с удочкой. — Он тоже очень любит меня, но у нас один ребенок. Он еще маленький, а когда вырастет, станет фениксом!..
Белая цапля ходила рядом с Сюй Фэном, и в глазах Цзинь Ми сияла гордость.
— А это мой третий муж в царстве Воды! — указала Цзинь Ми на Янь Ю. Тот как раз вошел в зал, где творилось действо, в изысканных зеленых одеждах, в сопровождении десятка дев. Это никого не смутило. — У нас с ним тоже много детей!
Перед глазами зрителей возникло озеро, очень похожее на Тай-ху, по поверхности которого плавали водяные лилии и розовые лотосы. Нетрудно догадаться, что они и были порождением Цзинь Ми.
— Еще у меня есть муж в царстве демонов! — продолжала заливаться Цзинь Ми. — И еще один в царстве Птиц. Я очень счастлива!.. А если мои гости подарят мне несколько пилюль долголетия или пару сотен лет совершенствования, я расскажу, как добиться успеха в любви!..
— Я больше не могу! — взвыл Сюй Фэн. — Жунь-гэ, это моя страшная земная женушка. Не правда ли она невероятна?..
* * *
Прошли годы. У Сюй Фэна появились внуки. Он хоронил родственников и играл свадьбы, много совершенствовался, воздавал почести предкам, печалился, одерживал победы. Дорожил своей женой, даже переводил для нее какие-то заморские рецепты. Его сад чрезвычайно разросся, как и слава. Это была хорошая жизнь. Цзинь Ми много лет варила ему настой мелколепестника, потому что у Сюй Фэна болело сердце. Феникс пил.
В одну из теплых зим Цзинь Ми, долго возившаяся с очередной замечательной пилюлей, выпила свое творение, заболела и умерла.
Сюй Фэн похоронил ее в семейном склепе. Он был уже не молод, с обильной проседью, хотя благодаря практикам неплохо держался.
Жить в полном юными голосами доме стало тяжело. Достойный муж в конце жизни должен удалиться в горы, чтобы мудро встретить там старость. Так что Сюй Фэн собрал пожитки в заплечную суму, поклонился духам предков и направился в место, где прошла его молодость.
Однако по дороге в старую хижину, уже у подножья хребта, Сюй Фэн увидел нечто странное. Его нефритовый жетон с иероглифом «Мин», который он всю жизнь носил на поясе, ярко светился.
В тот же миг Сюй Фэн оделся алым пламенем и вознесся на Небеса.
Стража Южных ворот, самых близких к царству Смертных, с большим почтением пропустила его внутрь. С каждым шагом по белой лестнице с Сюй Фэна спадали земные годы. Небесный воздух был полон тонким ароматом и так свеж, что на глаза наворачивались слезы. На последних ступенях феникс облекся в золотые доспехи. Его волосы стали куда длинней прежнего, потому что воины и даосы на земле не стриглись, полагая, что мужская честь заключена в волосах. На небесах они снова стали черными.
В Пурпурном дворце шел утренний прием. Сановники, идущие перед Сюй Фэном, ловко кланялись перед входом три положенных раза. Все-таки привычка — великая вещь.
Зал был полон забытыми лицами. Все они ничуть не изменились. Сюй Фэн проследовал к трону, по пути медленно расправляя свои прекрасные алые крылья.
— Повелитель Пламени приветствует Императора Небес Юй-хуанди, — поклонился он.
Жунь Юй сидел на троне с прямой спиной и твердым лицом, частично скрытым ритуальными подвесками из жемчуга и нефрита. Его глаза неподвижно смотрели вперед. Длинное одеяние переливалось перламутром, церемониальный шлейф закрывал изножье трона. И только голос его под формальной интонацией нес толику тепла:
— Небеса готовы принять отчет Повелителя Пламени о положении дел в мире Смертных.
— За календарный цикл в царстве людей не произошло ничего значительного, — сложил крылья феникс. — Земля цвела, реки не мелели, снегопады были обильны, люди благодарны вашему величеству. Юй-хуанди может быть спокоен.
— Хорошо, — ответил Жунь Юй. — Милость императора пребудет с каждым, кто исполняет свой долг.
— Повелитель Пламени хотел бы вручить вашему величеству дар, — феникс снял с плеча свою сумку с пожитками и вынул оттуда небольшой мягкий сверток. — Он непрочен и слишком прост, так как сделан из земного сырья. Но ваше величество может поверить: он подносится со всей искренностью.
Жунь Юй молча кивнул и сделал жест чиновнику у трона забрать подарок. Тот с поклоном забрал.
Дальше решали насущные вопросы, главным из которых оказалось требование девы Суй Хэ выдать ей более расторопных помощниц, так как она не в состоянии справляться с тяжелой работой на текущих условиях. Вторым по значимости был вопрос о новом назначении Тай Сы. Старый чиновник занемог от безделья, и даже пилюли Лао не могли вернуть ему цвет лица.
Когда все решения были приняты (деве Суй Хэ отказали, назначение Тай Сы отложили на неделю), время приема исчерпалось. Император встал. Небесный колокол отбил девять раз: закончился час Дракона.
— Император примет Повелителя Пламени на первой страже******, — сказал распорядитель церемоний. — До тех пор принц Сюй Фэн может отдохнуть и встретиться с близкими.
…Сюй Фэн был в некотором смятении. Конечно, жизнь среди людей сильно его закалила. Но все же он представлял себе эту встречу совсем не так.
В необъяснимом порыве он много лет назад купил одеяние цвета цинь. Цзянсу, как известно, славится шелком на всю Поднебесную. Одежда была не самой дорогой, зато по последней моде. Феникс тщательно прятал ее от жены, чтобы не вызывать лишних подозрений. Вряд ли бы она поверила, что Сюй Фэн способен такое надеть. Отправляясь в последний путь, феникс взял ее с собой. Он не знал, как умрет, но точно знал, что случится перед этим. Он будет сидеть под навесом в горах, слушать дождь, смотреть на туманы, вдыхать аромат цветущих слив и гладить руками эту одежду. И, может быть, беседовать с горными лисами о горестях любви.
Глупо вышло.
Зато размеренный ход часов в Небесном царстве отдалял и отдалял от него земное существование. С каждой минутой оно выцветало, умалялось, как полуденный сон. Все его подробности, столь значимые прежде, стали подобны рисунку тушью, лишенному объема. Рисунок был сделан искусно, но больше для забавы.
Между тем выяснилось, что на Небесах по Фениксу многие скучали! В первую очередь дядюшка Лис. Сюй Фэну пришлось изложить ему всю свою жизнь с «малышкой Ми-эр». Удивительно, как мало времени это заняло. Видно, если бы жизнь была горькой и несчастной, рассказ длился бы до вечера. По привычке феникс искупался в водопаде. Розовые лотосы и кувшинки в дядюшкином пруду чем-то смущали, правда, вспомнить ничего тревожного не удалось.
Неожиданно тепло прошла встреча с Янь Ю. Но Янь Ю, часто посещавший озеро Тай, и сам все отлично знал. Суй Хэ сделала вид, что не узнала феникса и видит его впервые. Судя по всему, ни его внешность, ни манеры совсем ей не понравились. Зато Повелительница Цветов была на высоте. Теперь ей в фениксе нравилось всё, так что она с удовольствием выпила с ним таинственный тысячелетний чай и отбыла в свое царство облаком розовых лепестков.
Наконец опустились мягкие сумерки. Небесный Колокол пробил семь раз. Сюй Фэн простился с любопытными девами из Дворца Брачных Уз и неспешно пошел мимо казарм. Тысячелетний чай першил в горле. Во Флигеле Военачальника раздавались веселые голоса. Из дверей Небесного Архива молодые небожители в одеждах с серебряным шитьем выносили груду длинных свитков. Перед центральным входом в императорский дворец менялась стража. В этот час он по обычаю был закрыт.
Феникс вошел в тронный зал через восточные двери, как предписывали правила. Стража молча пропустила его и захлопнула их за его спиной. Через миг по стальным петлям проехался засов.
Зал был пуст.
На миг Сюй Фэну показалось, что и это утро ему приснилось. В зале не было ни одного признака жизни. От таинственного тысячелетнего чая судорожно сжималось нутро. И, кажется, усиливался не только душевный жар.
Сюй Фэн все еще отлично знал этот дворец. Он прошел в кабинет для личных приемов, в банкетный зал, миновал чайную комнату, гостевые покои и комнату музыки, все было погружено в полумрак. Дворец вымер, так что даже спросить было некого. Не только обслуга покоев, даже случайная служанка не попалась. Оставалась спальня.
Но и она была пуста. Однако за прошедшее время она преобразилась. Пол почернел, как талая вода, и утратил орнамент. Алый императорский цвет сменился жемчужным. Что-то поблескивало на стенах и пологе, но все внимание Сюй Фэна заняла выложенная на полу белыми цветами триграмма Кань.
Для сильнейшего заклинателя Воды это было естественно. Глаза Сюй Фэна хорошо видели в темноте. Еще один бутон лежал у стены, словно его уронили там случайно.
— Играть изволите, ваше величество? — громко спросил феникс и подскочил к стене. После двух касаний панель отъехала.
За панелью открылась арсенальная комната, где хранилось оружие на случай внезапного нападения. Этот дворец знал много заговоров и переворотов.
В центре арсенала, бликуя на стали, горела выложенная свечами триграмма Ли.
Комната была глухой, так что Сюй Фэн вернулся назад. Еще один белый цветок нашелся в галерее, и феникс понял, что зря не смотрел под ноги. Теперь по цветочным следам он постепенно достиг выхода, впереди был внутренний двор.
В дверном проеме друг над другом на шелковых шнурах висели три прямых меча. Триграмма Тянь, Небо.
…Наложенные друг на друга знаки Кань и Ли.
В глубине внутреннего двора возвышался резной павильон, называемый Чертогом Единения Неба и Земли. В древние времена он символизировал союз императора и императрицы, но уже при Тай Вэе был превращен в хранилище императорских печатей и не обитался. Здесь отец долгие годы скрывал Цюнци.
Странствие Сюй Фэна подошло к концу.
Отсюда, с мощеного темным гранитом двора, Феникс прошлый раз отбыл в царство Смертных. В этот раз и во все последующие попасть в мир людей он сможет лишь через смерть. Он родится у любящей пары бессловесным, забывшим себя младенцем, не умеющим ходить. И эта новая жизнь, как и завершившаяся, будет наполнена ожиданием.
Три светлых клинка отсекали прошлое от будущего, как стальной занавес.
Над гранитом загорались первые звезды. Все это было красиво, но жестоко. Все же в Жунь Юе было что-то бесчеловечное и жуткое. Где он?..
Сюй Фэн понял, что у него дрожат руки. Он больше не хотел кормить клинки кровью, рвать молодого императора, бороться с ним, с собой, заглушать боль в груди. Любовь — это чувство, которое вызывает жажду боли. Но она же лишает боль ее яда.
Она превращает отраву в сладость.
Выйдя в центр внутреннего двора и подняв голову, феникс вспыхнул бело-золотым пламенем. Чем сильнее болела его душа, тем чище и ярче делался свет. Он оживлял ушедшее. Казалось, и на расстоянии в тысячу ли он гладит гордую, доверчивую шею, проникает под нефритовую кожу, путается в волосах, целует запрокинутый подбородок, ласкает ключицы и морозные узоры на животе, искрится на опущенных ресницах, скользит по гибкой спине, по стыдливо сомкнутым коленям, переливается на выступах плеч. Обнимает усмиренные сном руки, высвечивает ртутью и золотом каждый сустав, не желая никакой награды. Не заботясь об ответе, одним касанием создает прекраснейшую из форм.
Свет не виден на свету. Но во тьме он лучится, безмолвный, и в то же время говорит сотней языков.
У любви нет иного языка, кроме света.
Слабый ветер доносил издали запах Царицы Ночи. Неслышно открылась дверь резного павильона. И из его зева, как привлеченная блесной глубоководная рыба, показался Повелитель Ночей.
Он бежал босой через темный гранитный двор, с распущенными волосами, в подаренных одеждах цвета цинь. Его поступь была стремительной, словно его сжигает лихорадка. На белом мерцающем лице горел горячий рот, лучились глаза, его окутывало тонкое марево водяного пара. Едва свечение Сюй Фэна достигло его — вокруг выхваченной из теней фигуры встала радуга.
Жунь Юй остановился. Сюй Фэн не мог оторвать взгляд от его пристальных глаз в форме косточек абрикоса. Все меридианы феникса напряглись и вибрировали, как струны. Радужный свет переливался на дне зрачков.
Жунь Юй медленно поднял к нему скрещенные руки. Светлые рельефные запястья, на одном из которых была завязана алая нить. Немного выцветшая, с узлами на концах. Сюй Фэн подарил ему ее в свои десять лет, он помнил эти узлы. Неужели все эти годы… Эти сотни лет… Как она уцелела?..
— Сделай это, — попросил Жунь Юй и опустил глаза.
Впервые эта фраза прозвучала так, как и должна была. Она значила то, для чего и была предназначена.
Сюй Фэн упал на колени. Поднес скрещенные руки к губам, уткнулся в них лбом и прошептал:
— Милость императора безгранична.
.jpg)
_______________________________________________________
Примечания:
*Сяньжэнь — 仙人 — «бессмертный человек»; святой, отшельник. Второй снизу ранг бессмертия в даосизме. Хоу — 侯 — генерал, представитель знати, один из высоких потомственных титулов древнего Китая.
**так в оригинальной новелле.
***Стихотворение китайского поэта Цуй Хао (704-754), дано с изменениями.
***Тан Юэ — 唐月 (Tangyue) — Луна в пруду. В каноне это имя записано так: Тан Юэ — 棠樾 (Tangyue) — тень от грушевого дерева.
*****Сяо Лу — 小鹭 (Xiaolu) — маленькая цапля. Но это имя можно записать и так: Сяо Лу —小璐 (Xiaolu) — маленький белый нефрит.
******1-я стража — 戌 (xū): 19.00 – 21.00, час Собаки.
КОНЕЦ КНИГИ I