Глава 21
Река Забвения имела загадочную природу, в сложности которой мог разобраться не всякий мудрец. Во-первых, она являлась земным отражением Млечного Пути и точно так же не имела ни конца, ни начала. Во-вторых, она отделяла царство Демонов от прочих царств. И, наконец, она отделяла живых от мертвых. В какой бы точке мира живая душа не встретила свою смерть — она пересекала Реку Забвения.
Так что как ни посмотри, Река Забвения текла сразу в двух пластах: в пространстве живых, где раскинулись шесть царств, и в мире мертвых. И ни в одном измерении ее нельзя было пересечь без единожды установленных условий.
Живые не могли попасть в преисподнюю, мертвые не могли вырваться к живым — потому что пересечь Реку было возможно лишь на лодке. Едва душа вступала в лодку, как лодочник понимал, кого везет, и не двигался с места без специальной платы. Мертвые не видели живых, а живые мертвых. Лодочник видел всех, но никто не знал, один ли он, или их двое. Лицо лодочника всегда скрывала коническая шляпа с минша — покрывалом из серой кисеи.
Точно так же обстояли дела с царством Демонов. Демоны и представители иных царств часто пересекали Реку, плата не менялась несколько веков. Но никто не мог перелететь Реку Забвения на своем духовном оружии, при помощи крыльев или иным образом, даже превратившись в цветочную пыльцу. Невидимая стена поднималась над водой и терялась среди звезд. Говорили, это было сделано в те времена, когда небожители и демоны постоянно сражались друг с другом. Они бились в воздухе над Рекой Забвения, и жертвы этих сражений стали первыми призраками зеленых вод.
С тех пор Демоны, если желали напасть, долго и тщательно перевозили войска через Реку Забвения. Точно так же делали и Небожители. Как известно, ступать в воду значило утратить и тело, и душу, и надежду на возрождение.
Поэтому лагерь армии Демонов, разбитый на берегу и опустевший ввиду свадьбы, не был защищен. Даже если бы Небожители перевезли свои войска в нескольких ли — они не смогли бы сделать это слишком быстро и незаметно.
Каково же было удивление патрульного, пившего брагу на смотровой вышке! Не успел он посетовать на холодный ветер и приложиться к кувшину, как прямо на него с реки хлынула волна сияющих воинов Священной Армии! Их доспехи и щиты горели собственным светом, и в нем воды Реки Забвения сверкали застывшим хрусталем. Воины двигались бесшумно, и если бы не лязг металла — патрульный решил бы, что перебрал.
— Войско Небесного Императора перешло Реку Забвения и готовится дать нам бой! — орал патрульный в лицо Темному Владыке, ощущая морозную дрожь в ногах.
— Как это возможно?! — отбросил пустой кубок Сюй Фэн, словно грохот золота по граниту мог прояснить ситуацию. — Как им это удалось?!
— По льду, — патрульный, наконец, упал на колени и поклонился.
— Немедленно выдвигаемся! — крикнул Сюй Фэй, подзывая генералов. — Мой доспех!
Бешеный азарт, разочарование, возбуждение, злость — достойное завершение дня, жалко лишь, что хмель выветрился. Сознание Сюй Фэна стало кристально ясным. Его хилый миролюбивый брат решил атаковать. Наверное, давно составил план по переброске войск. Отвалил лодочнику вековое жалование, чтобы не препятствовал. Нетрудно догадаться, каким будет озвученный повод.
— Император велел мне что-либо передать? — застегивал боковые ремни Сюй Фэн, вороненая сталь ловила отблески свеч.
— Он сообщил, что пришел забрать утраченное, — подтвердил подозрения патрульный.
— Отличный маневр, — усмехнулся Сюй Фэн и развернулся к Цзинь Ми. Цзинь Ми стояла ни жива, ни мертва, растерянно глядя на мельтешение огней, прибывающих гонцов и разбитую посуду. — Давно вы сговорились?..
— О чем ты? — дрожащим голосом спросила Цзинь Ми.
— Вы сговорились с Жунь Юем, не так ли?.. Дева Цзинь Ми скроется в моем царстве, дав императору право напасть без предупреждения, чтобы спасти свою невесту? Остроумно!
— Нет, нет! — в ужасе замахала руками Цзин Ми. — Это не так!.. Небесный Лис сказал… Он обещал мне…
— А, дядюшка тоже в доле! — сверкнул глазами феникс, и расхохотался. — Какой же я дурак. Сказку про бесчувственную пилюлю тоже он придумал?..
Цзинь Ми заплакала.
— О! — склонил голову на бок феникс. — Нет?.. Пилюля все еще в тебе?..
Цзинь Ми сорвала с плеч брачное ожерелье и выбежала прочь. Она знала, что просто не будет, но и представить не могла, что все закончится вот так. Она сто раз говорила себе, что смирилась с непрощением. Смирилась с тем, что прошлого не вернуть. Нельзя склеить разбитую чашу. Но дать надежду — и затем отнять ее… это было слишком беспощадно.
Почему она поверила, что счастье возможно?.. Ведь в прошлый раз, когда феникс назвал ее именем Суй Хэ, когда он растоптал ее искренность, она дала себе слово остановиться. Если бы она ему последовала — то сегодня не рыдала бы в каменных коридорах, убегая из этого дворца тем же путем.
Цзинь Ми остановилась. Вынула драгоценные шпильки и сбросила свадебный убор. Вытерла глаза. Мог ли Небесный Лис и правда использовать ее в императорских планах?.. Или это всегда Жунь Юй?.. Который второй раз превращает ее свадьбу в побоище?..
Но теперь это было не важно. Цзинь Ми не любила Жунь Юя, так что у него было основание платить ей тем же. Куда хуже другое: она любила феникса, а феникс над ней издевался. Она по доброй воле вышла замуж за того, кто будет мучить ее всю жизнь.
Как такое могло случиться?
Коридор наполнился шагами, грохотом железа и голосами. Сюй Фэн со своими генералами шел к выходу. Там строились демонические войска.
— Дева Цзинь Ми! — остановился Сюй Фэн, нагнув голову. — Рад, что ты дождалась нас. Держись рядом со мной, и никто не посмеет причинить тебе вреда.
— Почему? — развернулась Цзинь Ми. — Какой смысл защищать мою жизнь, если ты мне больше не веришь?.. Зачем делаешь вид, что тебе есть до меня дело?
— Ты моя жена, — взял ее за руку Сюй Фэн.
— Это был обман, — стала вырываться Цзинь Ми. — Глупая шутка!
— Ты моя жена много лет! — стиснул ее руку Сюй Фэн. — Я женился на тебе в царстве Смертных, и я поклялся сегодня быть тебе хорошим мужем.
— Я тебя ненавижу! — вывернулась Цзинь Ми.
— Это ничего не изменит, — сгреб ее Сюй Фэн и взмыл в воздух. — Дело сделано.
Перед вратами Града Вечной Суеты стояла армия, куда вливались все новые войска. По краткому приказу генералы заняли свои места. Феникс опустился на землю в первом ряду. За его спиной развернулось багровое знамя.
* * *
Когда Небесам стало ясно, что войны с миром духов не избежать, а новый император лишен боевого задора — злые языки стали предрекать постыдное поражение. А люди мудрые — спасать свой завтрашний день. Конечно, у Небес был огромный опыт в битвах, но все знают, что плохой полководец способен провалить даже самое успешное предприятие. Нерешительный, больной или мягкий нравом военачальник не имеет права командовать войском.
Другое дело Бог войны! Сюй Фэн был таким богом, он выигрывал и обреченные на провал сражения, исключительно благодаря личным качествам и способности вдохновлять войска. Так было, когда он считал войну игрой или формальностью; каково же будет, если затронуты его личные интересы?
Против Сюй Фэна у Небес не было шансов, потому что никто в рядах Священной Армии не был ему ровней. Против него не было законного оружия. И смерти его никто не хотел.
Поэтому небесные чиновники полагали, что война в лучшем случае закончится унизительными переговорами. В худшем Священная Армия будет дезориентирована без достойного командования. Сюй Фэн выдвинет неудобные условия — например, потребует смерти узурпатора Жунь Юя. Неважно, что Небеса охотно и без принуждения присягнули ему, радостно крича «Слава Императору!» Это было, пока Сюй Фэн не стал Небесам врагом. Жунь Юя придется выдать. А если нет — Сюй Фэн может решиться и на штурм Небес.
Кто возьмет на себя ответственность, выведя войска против члена императорской семьи? Или же следует открыть ему ворота?.. А если что-то пойдет не так — что будет с семьей предателя?.. Все эти вопросы требовали самого тщательного рассмотрения.
Почтенный Тай Сы, ныне возглавлявший ведомство военного снабжения, снова перестал спать. Он уже ощущал на своей шее холод стали, воистину говорят: кто-то рождается в шелковой рубашке, а кто-то — в колодках преступника. Вся жизнь почтенного Тай Сы прошла под угрозой имперской кары за неверно сделанный выбор. И как только его угораздило расслабиться, забыть о своих несчастных звездах.
Теперь он с тяжелым вздохом вспоминал счастливые дни, когда жизнь казалась бездарно дотлевающей в тени. Зачем только он послушал неугомонную дочь?..
Куань Лу видела, что происходит с отцом, и осознавала тяжесть положения. Вчера она могла убедить его поймать ветер, сегодня Тай Сы занимал слишком видный пост даже для бездействия. Однако его очевидные колебания казались ей малодушием не только по отношению к императору, но и лично к ней, Куань Лу. Она перестала посещать отца и сосредоточилась на проблеме с другой стороны.
Положение было тяжелым, так как ее нефритовый господин не мог защитить себя. Он знал или догадывался, что творится за его спиной, но сейчас у него не было сил на улучшение ситуации. Можно было арестовать всех сплетников и пресечь измену — но это не принесло бы Священной Армии никаких реальных выгод. Зато укрепило бы мнение, что новый император тиран. Решением была только победа в войне под личным началом Императора, или хотя бы всеобщая уверенность, что это возможно. Кто бы ни возглавил армию вместо него — это будет ударом по репутации и началом грядущего бунта.
Поэтому Куань Лу лечила раны своего господина и пыталась подвести его к мысли, что очередная и окончательная смерть Сюй Фэна от рук проверенного исполнителя — не самый плохой вариант. Особенно хорошо он будет выглядеть, если убийцей окажется кто-то из демонов. Конечно, Цзинь Ми сильно расстроится, но не так, как пару месяцев назад. Судя по всему, с фениксом у нее не клеилось. Зато исчезнет причина для войны, и престиж Небес останется на месте.
Нельзя сказать, что Куань Лу не верила, что ее господин решит этот вопрос. Он решал все вопросы без чужой помощи, и всегда достигал желаемого. Если бы не одна закономерность: каждое последующее решение вытекало из предыдущего и все более приближало ее господина к краху. Все ресурсы, которые иные правители черпали из своего окружения, идя по головам, Нефритовый император Неба и Земли черпал из себя, так что когда-то там должна была иссякнуть не только сила, но и воля к жизни. Последнее его решение — спасение жизни Цзинь Ми — стоило очень дорого. Если бы не оно — сейчас не приходилось бы искать новых путей к спасению.
Так что грядущее решение заранее вызывало у Куань Лу отчаяние.
…Как оказалось, она была права.
Когда Небесное царство заполонили алые конверты Владыки Демонов — ее господин созвал Военный Совет. В это утро он выглядел великолепно, раны и слабость исчезли. Зато появилась потусторонняя прозелень в глазах. «Эту презренную войну я выиграю за сутки», — оповестил он. Нападение во время свадьбы теперь можно было считать официальным стилем императора. Генералы ухмылялись и понимающе кивали головами.
Судя по всему, вопрос был решен.
Куань Лу не знала, какой ценой. Но ее отец, мгновенно спавший с лица, догадался.
* * *
Зрелище, открывшееся глазам Сюй Фэна как арена будущей битвы, подавляло. Миновав пустой лагерь демонов, перед войсками Царства Духов выстроилась армия Небожителей, сверкая тающим инеем. Как будто в сферах, откуда она прибыла, стоит зима, или же спуск с небес выстудил металл, покрыв его мерцающей крошкой. Эту армию не зря называли Священной: она повергала в трепет как количеством, так и стройностью рядов. Все ее оружие и доспехи были украшены в едином стиле, тогда как армия Демонов казалась вооруженной как попало. Конечно, это было не так, но обманчивое впечатление тоже впечатление.
Сюй Фэн знал о Священной Армии все, даже имена ее генералов, так что он успел подготовиться заранее. Но и небеса не бездействовали. Новое построение Священной Армии занимало два уровня. Словно ее главнокомандующий собрался играть в вэйци на двух досках сразу. Часть армии небожителей стояла на земле. А другая парила над землей. Оттуда, сверху, из-за стены тяжелых щитов и пик, раздавался знакомый голос:
— Приказываю царству Демонов и его Темному Владыке признать над собой власть Небесного Престола! Никто из нас не хочет потерь и смертей! Присягните на верность Небесам — и избежите войны! Позвольте деве Цзинь Ми подняться ко мне — и избежите войны!
— Никогда царство Демонов не склонялось перед Императором Небес! — раскатился над армиями голос Сюй Фэна. — Что до девы Цзинь Ми, то она под моей защитой!
Лес пик и щитов наверху разомкнулся, создав узкий проход. Плавно и торжественно в нем показался Небесный Император. Чем ближе к краю он подходил, тем сильнее сжималось сердце Цзинь Ми. Неужели это ее Рыбёшка? Он казался очень высоким — наверное, из-за удлиненной стальной тиары, что сияла в бликах оружия. Он был в доспехах из лунного металла; белый плащ бился за ним на морозном ветру, даже вниз долетали холодные, резкие порывы. Смесь печали и презрения на его лице была красноречивей слов. Когда он остановился, все флаги Священной Армии склонились перед ним.
Он был неотразим, как смерть. Как до подобного дошло?..
Сердце Сюй Фэна тоже дрогнуло. От Жунь Юя исходило царственное превосходство. Трудно поверить, что не так давно по меркам бессмертной жизни он безропотно вставал на колени перед Сюй Фэном и его венценосными родителями. Перед родителями по букве закона, а перед фениксом — добровольно. Теперь уступчивый Повелитель Ночей мертв. Все, кто принимал его вину как данность, тоже мертвы. И вина истаяла вслед за этим. Сейчас, казалось, даже самое очевидное преступление не способно дойти до его сознания.
Жунь Юя окружало зеленое мерцание, словно он был ядовит и источал отраву, как испарину. И он был в доспехах их отца, Тай Вэя. Не в тех, из золота, что он носил после восшествия на престол, а в тех, которые обеспечили ему это восхождение. В юношеских доспехах со следами вероломства, славы и побед. Но и они были Жунь Юю широки. Он словно таял в них под действием внутреннего жара.
Сюй Фэн представил, как Жунь Юй предъявит истлевший довод: «Она моя невеста!», и как войско демонов посмеется над ним. Но случилось другое:
— Если Повелительница Вод и Цветов имеет хоть каплю мужества и желает сохранить лицо, пусть поднимется ко мне, чтобы услышать приказ своего Императора.
Это звучало очень серьезно. Цзинь Ми сжалась, словно ей сделали выговор, но тут же расправила плечи.
— Я должна пойти к нему, — сказала она.
— Спешишь к своему сообщнику? — кисло отозвался Сюй Фэн. Все обернулось так, что промедление или торг бросали тень на них обоих, как будто они струсили, совершив преступление. Но плясать под дудку Жунь Юя было непривычно и неправильно. Жунь Юй подло вторгся в эти земли, так что правда была не на его стороне.
— Я вернусь, — пообещала Цзинь Ми и поднялась вверх. Рука Сюй Фэна схватила воздух.
— Не смей удерживать ее! — крикнул вслед ей Сюй Фэн. — Дева Цзинь Ми моя жена перед небесами и людьми! Она пришла по своей воле! Здесь все свидетели! Ты потерял ее, смирись!
— Да, да! — заорали демоны, поддерживая своего владыку. — У них была настоящая свадьба! Они пили брачное вино! Повелительница Вод теперь наша! Повелительница Цветов на нашей стороне! Она теперь Владычица царства духов!
Дева Цзинь Ми ступила на край холодного облака. Наступило тревожное ожидание. «Будьте готовы атаковать по взмаху руки!» — резко приказал Сюй Фэн, сузив глаза.
Цзинь Ми смотрела на своего Рыбёшку, и убеждала себя, что права. Взгляд Жунь Юя был мягким, но в глубине его зрачков читалось второе дно.
— Ми-эр, — сказал он прежним голосом. — Это правда? Ты навсегда оставила меня?
— Я… да, — ответила Цзинь Ми. — Ты же сказал мне бежать… Прости.
— Если ты готова передумать, я как и прежде буду заботиться о тебе. Если ты вернешься со мной на Небеса, ты станешь моей женой.
— Но Сюй Фэн…
— Нет. Прошу тебя, Ми-эр, выбери одного из нас. Только одного.
— Я вышла замуж, — сцепила пальцы Цзинь Ми. — У нас была свадебная церемония, поклон Небу и Земле. Думаю, это и есть окончательный ответ.
— Он простил тебя? — впился в нее глазами Жунь Юй.
— Нет. Я не знаю…
— Ты счастлива?
— Не знаю… Но я хотела этого. Так что…
— Ми-эр, ты разорвала нашу помолвку. Ты понимаешь последствия?
— Мне уже все равно.
— Хорошо, — тихо ответил Жунь Юй. — По закону Небес данной мне властью я лишаю тебя ранга Небожительницы и статуса Бессмертной. Ты более не Владычица Вод и не Владычица Цветов. Твои духовные силы и способности растают. Ты будешь жить в теле смертной и не сможешь взойти на Небеса. Но ты будешь помнить все свои жизни в череде перерождений и не забудешь того, кого выбрала. Ты будешь любить его до конца времен.
Цзинь Ми показалось, что она оглохла. В голосе Жунь Юя не было жестокости, но смысл слов был жесток. Небесная справедливость была жестока.
— Ты ненавидишь меня? — воскликнула она, чувствуя, как слезы текут по щекам — бессильные, детские, горячие. Слезы прощания со всем, что не состоялось.
— Нет, Ми-эр. Я никогда не испытывал к тебе ни ненависти, ни обиды. Ненавидеть можно лишь то, что действительно любил.
— Ты совсем-совсем никогда не любил меня? — сжала ткань платья Цзинь Ми. — Но ты же говорил… Ты отдал мне свою кровь…
— Ты мне дорога, — опустил голову Жунь Юй. — Я был готов провести с тобой вечность. Я хотел, чтобы ты никогда не знала ни забот, ни боли. Но ты сама сказала: это не любовь.
— И что, Рыбёшка… я больше никогда не увижу тебя?.. Мы никогда не сможем даже поговорить?.. — слезы лились из глаз Цзинь Ми, потому что Жунь Юй даже сейчас был с ней ласковым. Лучше бы он проклял ее, обсмеял, проявил грубость, провел окончательную черту. Она не вожделела его, как положено любовнице, и немного боялась, но он хотя бы не издевался над ней и, казалось, готов был ее понять. Он выглядел действительно хорошим мужем. Может ли быть так, что она ошиблась?..
— Почему? — улыбнулся Жунь Юй бледными губами. — Мы связаны. Все, что было связано на небе, остается таковым и на земле. Дева Цзинь Ми непременно увидит меня в череде своих воплощений.
— Ты придешь ко мне? — с надеждой спросила Цзинь Ми.
— Ты сможешь призвать меня в Храме Неба как своего императора. Так делают смертные. Если сожжено достаточно благовоний, небожители отвечают.
— Вот так?.. Но раньше… Будучи смертной, раньше я могла…
— Ми-эр, прежде у тебя была моя чешуйка. Где она теперь?
— Не знаю… Я ее потеряла. — На самом деле Цзинь Ми выбросила ее, когда злилась на Жунь Юя и бегала к воскресшему фениксу. — Прости меня!
— Мне не за что прощать тебя, — перевел взгляд за ее голову Жунь Юй. — А теперь возвращайся к владыке демонов и скажи ему, что я пришел вернуть утраченное.
Пока дева Цзинь Ми искала внизу знамя Сюй Фэна — серое посреди серого и черного — ее осенило.
— Ты пришел сюда не за мной! — развернулась она. — Это не я — то, что ты утратил!
— Верно, — глухо сказал Жунь Юй. — Тобой я никогда не обладал.
В этот момент феникс взмахнул рукой. Демоны заорали и поднялись в воздух.
— В атаку! — скомандовал Жунь Юй.
Через мгновение все пространство под небесами наполнилось вспышками, криками и лязгом оружия. Войска, окружавшие Жунь Юя, сорвались вниз двумя расходящимися потоками, как птичий клин — чтобы блокировать вражеские фланги и сбить все, что попалось под руку. Центральный отряд отвесно ринулся на землю, расчищая дорогу императору. Сюй Фэн взмыл, как стрела, поливая огнем встречных, и устремился к Цзинь Ми. Но на полпути натолкнулся на Жунь Юя. В руках императора был меч Пурпурных Облаков, но самым страшным оружием оказался не он. Зеленый смертоносный свет, который исходил из рук Жунь Юя, резал сталь, как глину. И эта зелень, и смысл совершенного преступления были для Сюй Фэна очевидны. Древний Зверь, запечатанный и отданный небесному престолу на хранение, вновь жаждал крови. Никто не был способен им управлять, даже покойный Тай Вэй не знал, как поставить его под контроль. Это насколько надо переступить через добро и зло, чтобы решиться запереть его в собственном теле?..
К счастью жезл Темного Владыки был тем самым Жезлом Поглощения, что когда-то уловил и запечатал Цюнци. Он частично блокировал удары. Но отразить силу Цюнци, смешанную со стихией своего носителя — водой, льдом и вымораживающим ветром, от которого горит гортань — оказалось невозможно. Ей можно было лишь противопоставить пламя Лотоса. Мощная ударная волна отбросила противников друг от друга.
Внизу линия Священной Армии растянулась длинной цепью, сдерживая щитами и копьями добравшихся до нее демонов. Перед ней царило месиво, где слились черные и белые одежды, постепенно становясь одинаково грязными. Цзинь Ми поджала ноги на опустевшем облаке, все еще не понимая, как избегла кровавой каши, что заварилась внизу. Что было бы, если бы Жунь Юй не призвал ее сюда? Как Феникс думал драться, держа ее рядом?.. Почему Сюй Фэн такой легкомысленный?..
Красно-золотые и сине-зеленые вспышки показывались то там, то тут. Серое зрение Цзинь Ми, лишенное способности различать цвета, не могло ей помочь: все вспышки были одинаковыми, как понять, кому какая принадлежит? Кто одерживает верх? В какой-то момент две яркие сферы сошлись боками и с громким звоном схлопнулись. Противники вытащили мечи.
Сюй Фэн уже понял, что недооценил Жунь Юя. Очевидно, что от былой хилости не осталось и следа. Это был не просто достойный противник — это был противник, которого не удастся победить. Однако в бое на мечах Сюй Фэн все еще имел преимущество. Он не мог проиграть. Не сегодня!
Два меча высекли череду искр, скользя друг по другу стальными телами, пока не уперлись в крестовины. Такой блок обычно легко проломить, но сейчас скорость и устойчивость Жунь Юя оказались слишком высоки. Что бы феникс ни думал прежде, он всегда был уверен в Жунь Юе. И злился лишь потому, что Жунь Юй не признавал своего постоянства. Отрицал свою приязнь, боролся с собой и с Сюй Фэном за эфемерные, эгоистичные преимущества. Сюй Фэн приходил в ярость от того, что самое очевидное, естественное, благое положение вещей сломано чужим капризом. В этом повреждении изначального родства было что-то от святотатства. Сейчас стало ясно, что эфемерные преимущества были только у Сюй Фэна, а существа напротив он не знал.
— Что ты с собой сделал? — выкрикнул Сюй Фэн сквозь сбитое дыхание.
— Вернись на Небеса, — отозвался сквозь зубы Жунь Юй.
— Ты стал чудовищем! — с трудом оттолкнул его меч феникс и взмыл выше, наполняя свой клинок пламенем. — Ты присвоил силу, не совместимую с природой света! Ты не смеешь править Небесами!..
Меч Жунь Юя задел его при взлете по бедру. Рана была глубокой. Но не столь глубокой, как чувство полного одиночества. То, что сделал с собой его брат, провело между ним и фениксом непреодолимую черту. Какой теперь толк в собственных принципах? Они никогда не были оружием, не принесут и утешения.
— Твои крылья черные! — налетел на него Жунь Юй. — Ты пал! Вернись на Небеса или я никого здесь не пощажу!
— Убирайся с моей земли! — Сэй Фэн ударил мечом наотмашь. Ответный удар в грудь отбросил его назад. По лицу Жунь Юя текла кровь, он ее не замечал — и через мгновение противники сцепились руками, словно оружие было слишком формальным, слишком изысканным способом переломить волю друг друга.
Сюй Фэн знал, что его крылья стали черными. Это как ничто иное заявляло его новый статус Темного Владыки. Но он также знал, что они никому не видны. Он часто расправлял их, жаркие, в налете шелковой золы: они делали его поступь легче, к тому же только они и напоминали, что он — не демон. Но никто из его окружения их не замечал, демоны хотят видеть рядом с собой только демонов. Возможно, эта новая способность скрывать свою истинную форму явилась результатом духовных заслуг. В целом это было удобно: хвастать подлинным обличьем в любом царстве считается верхом неприличия.
Как вышло так, что именно лицемерный педант Жунь Юй рассмотрел все подробности? И теперь читает ему мораль? Посмотрел бы на себя!
— Ты не получишь победы! — выкрикнул феникс, покрываясь молниями, огнем и всем жаром, что у него был. Время для разумного сбережения сил прошло. Лучше обрушить на землю небосвод, чем допустить, чтобы шесть миров стали пищей Цюнци. — Ты будешь править руинами! Ты разрушаешь все, чего касаешься! Никто здесь не признает твою власть!
— У руин не будет выбора, — сдавил его ребра Жунь Юй, или Цюнци, или это острый холод из глубин собственного тела сковал дыхание феникса. — И виновен в этом только ты! Как ты мог променять Небеса на чужой трон! Как ты мог отречься от данного тебе по рождению!
— Последнее, что я защищал перед смертью, была воля Небес! — припечатал Сюй Фэн, но боль в заледенелой руке подобралась к груди, проросла вглубь, потекла по венам оцепенением. Огонь и вода при столкновении уничтожают друг друга, порождая чад — но так думают лишь глупцы. Пар остывает и вновь выпадает на землю водой. Но огонь, погаснув однажды, не возгорится сам.
— Ты жив! — рокотал чужой голос. — Ради чего ты пренебрег чередой рождений и смертей? Ради войны с Небесами?
— Ты лишил меня всего и попрал Небесные законы! — Сюй Фэй проклинал свое тело, отказавшее ему в самый ответственный момент. — Я буду сражаться с тобой до последнего вздоха!
— Ты предал волю отца, — древняя равнодушная мощь согнула его, опрокинула, как и пристало врагу всего живого. — Ты забыл свое предназначение ради похвал. Променял служение на удобство. Ты так предсказуем, Сюй Фэн!
— Ты сверг нашего отца, взял не предназначенное тебе, исказил сами законы природы, ты разрушил мой дом! — отчеканил феникс. — Я никогда не вернусь туда!
— Даже когда я умру? — ледяным тоном спросил Жунь Юй или Цюнци.
В облаке пара и пепла феникс парил на спине, широко расправив незримые крылья. Зеленые глаза Цюнци с разошедшимся вертикальным зрачком были так близко, что в них различались золотые и серые крапины. У обода радужки скопилась кровь. Сеть лопнувших сосудов расходилась по белкам, как потоки туши. Тяжесть доспехов ничего не весила по сравнению с тяжестью в сердце. В мире больше не осталось ни надежды, ни праведности, ни света, так что не стоит удивляться, что Жунь Юй не воспринял ни слова из того, что кричал ему в драке Сюй Фэн. Слова огибали его и уносились прочь. Жунь Юй или Цюнци, кем бы он ни был, парализовал феникса, выпил все его тепло. Умирающим тут ощущал себя Сюй Фэн; он нес на себе своего врага. Жунь Юю достаточно шевельнуться, и все будет кончено.
Феникс ненавидел его невинный, возвышенный облик. Когда-то это лицо лучилось, покрывалось краской смущения, было мерилом чистоты. Сейчас оно стало лишь оболочкой, под которой стыло ожесточение. И голос его был таким же:
— Даже когда я умру?
— Это ничего не изменит! — смазал его черты феникс ударом кулака. — Я дал присягу защищать царство, на которое ты напал. Мое место здесь!
Без всякого выражения Жунь Юй взял окоченевшую руку Сюй Фэна и вытер ей кровь со своего лица.
— Если ты не покинешь царство демонов, — задержал он его ладонь у своих скул, — ты перестанешь быть Повелителем Пламени. Для шести миров это будет глупая и тяжелая потеря.
— Шесть миров пережили потерю Повелителя Ночей, — скрипнул зубами феникс, чувствуя, как его силы возвращаются, а с ними почему-то и подлые слезы. — При нынешнем правлении они переживут и все остальное! Неужели ты думаешь, я перестану быть Повелителем Пламени лишь потому, что ты этого захотел?! Ты не властен ни над моей природой, ни над моей жизнью!
Лицо Жунь Юя исказилось, он оттолкнул Сюй Фэна и ринулся вниз. Через миг огромная синяя волна прошла по полю боя, отбрасывая демонов к стенам их города. Вторая волна смела остатки войск на лед Реки Забвения. Жунь Юй что-то крикнул, и воины Армии Небожителей поднялись над землей, словно это отступление. В следующий миг лед Реки Забвения треснул.
Это было коварное, бессмысленное истребление. Все, кто оказался на Реке и был не способен подняться в воздух, ушли под воду. Остальных, растерянных и пытавшихся спасти товарищей, расстреливала Священная Армия. Только глупец мог подумать, что это импровизация. Конечно, таков и был изначальный План.
Вынести подобное никто бы не смог, так что феникс помчался вниз, стреляя в Жунь Юя огненными стрелами. Тот шутя уклонялся. Они снова сцепились, и это было единственное, что мог сделать для своих подданных Сюй Фэн. Последние иллюзии развеялись.
Они сражались на земле, и с каждым выпадом Сюй Фэн получал новую рану. Казалось, силы Жунь Юя только прибывали, а феникса таяли. Когда меч Пурпурных Облаков вошел ему под ребра, он схватился за клинок, подняв глаза.
— Ты снова промахнулся, — выплюнул он кровь и рассмеялся хриплым смехом ворона. — Я все еще жив. Тебя так задевает, что я не умер?
— Сдайся, — выдернул меч Жунь Юй. — И покинь мир демонов. Не заставляй меня оставить от этого царства пустыню.
— Этого не будет! — отступил феникс на шаг и упал на одно колено. — Ты убийца и клятвопреступник. Сдаться тебе — позор!
— Все под небесами принадлежит Императору! — броня Жунь Юй вспыхнула изумрудным свечением, и такими же всполохами покрылся его меч. — Но иметь дело с тобой, Сюй Фэн, значит пасть, как и ты!
В этот момент из пара и едкого дыма, что сгустился вокруг, вылетела Цзинь Ми. Она не выдержала пассивного ожидания, сходила с ума от тревоги, и, судя по всему, вовсе не ценила свою жизнь.
— Прекратите! — кричала она. — Прекратите сражаться! За что вы сражаетесь?! Сюй Фэн! Что с тобой, Сюй Фэн!
С хриплым выдохом и глазами, полными хрустального пламени, Сюй Фэн поднялся на ноги. Цзинь Ми схватила его за руки:
— Ты ранен?.. Прекрати сопротивление, все уже кончено! Посмотри на меня!..
Не глядя, Сюй Фэн отбросил ее в сторону и сжал кулаки, собирая энергию для решающего удара. Его личные силы и сила царства Демонов, к которой он получил доступ благодаря статусу, свивались в убийственные черно-лиловые потоки. Со всего поля боя они тянулись к нему нитями и жгутами, собираясь в Жезле Поглощения, покрывая тело адским огнем.
Перед глазами Сюй Фэна была чернота. И одно-единственное светлое пятно — выгнутое тремя спиралями тело изумрудного дракона. Последняя, главная мишень.
С пронзительным свистом и ревом адское пламя вырвалось из оружия Темного Владыки навстречу драконьей пасти. Сам Сюй Фэн был этим пламенем.
…Удар в грудь сбил его с ног. Толчок был смехотворно слаб. Жунь Юй слабак, не важно — закончились его силы, невзирая на хвастовство, или же у него, как обычно, не хватило духу.
Феникс распахнул глаза. На его груди лежало тело.
Тело Цзинь Ми.
На долю мига в его сознании пронеслась мысль, что Жунь Юй убил ее из мести, потому что так и делают чудовища. Но Жунь Юй, невредимый и белый, как полотно, стоял напротив с полными ужаса глазами. В них больше не клубилась зелень, не тек кровавый туман; они были черными и ясными, как обычно. Он полностью подавил Цюнци, а не превратился в него под действием гнева от ранения. Это значило, что удар феникса его не достиг.
Он попал в Цзинь Ми.
Сюй Фэн, наконец, расплатился по счетам: он убил свою возлюбленную.
Неважно, что Жунь Юй тоже попал в нее. Как только что было сказано, иметь дело с Сюй Фэном — значит пасть, как и он.
— Цзинь Ми! — встряхнул свою страшную ношу феникс, понуждая ее дышать, обнимая и руками и крыльями. Тело Цзинь Ми покрывалось мерцающим инеем, ведь ее Истинной формой был Ледяной Цветок. — Цзинь Ми!!!
— Прекратите сражаться, — прошелестела Цзинь Ми окровавленными губами. — Тут так много погибших. Они все умерли из-за нас. Разве оно того стоит?..
Слезы жгли глаза Сюй Фэна, потому теперь и правда все было кончено.
Жунь Юй поднял руку вверх, и в небе расцвела белая вспышка. Все смолкло. Армии опустили оружие.
Феникс гладил Цзинь Ми по волосам, пока перед его глазами мелькал калейдоскоп: бесхитростная дева раз за разом бросается на его врагов, защищая его. Во всех царствах, что они посетили, она вела себя как его собственность, верная собака, как служанка, созданная, чтобы защитить господина. Ему не нужна была ее слабая и смешная помощь, но он привык. Это было закономерно, к нему все относились так, поэтому он никогда не ставил свою жизнь ниже чьей-либо другой, его жизнь всегда была ценнее и выше жизни прочих. Но сейчас, из этого момента, с умирающей женщиной на коленях, он вдруг увидел — Цзинь Ми защищала не его. Она уже делала так, когда мстила за родителей, и он, глупец, счел это личным предательством. Сейчас она тоже не закрыла его от врага, приняв на себя удар. С Жунь Юя сталось бы вообще не атаковать, а поставить щит, кто знает. Жунь Юй, чудовище, мог просто разыграть свой план: чтобы все трупы на этом поле были на совести феникса.
Цзинь Ми не была собственностью Сюй Фэна, созданной небесами, чтобы обслуживать его. Она защитила всех остальных на этом поле, и чудовищного Жунь Юя в том числе. Он, Сюй Фэн, в этот миг был ее Врагом.
Он остался ее врагом с того момента, как она ударила его в спину. Он ничего не сделал, чтобы исправить это положение. Он им упивался. Ведь верная собака не может оставить хозяина без его разрешения.
И вот у его глупой жены хватило духу сделать то, что сам он не смог: она остановила вражду. Она уничтожила саму себя как ее причину. По всем фронтам феникс потерпел поражение.
— Жунь Юй, — перевела взгляд на его изможденное лицо Цзинь Ми. — Прости… прости за все. Любовь, которую ты мне давал… думаю, я не смогла бы отплатить за нее и за целую жизнь. Я так хочу, чтобы ты был духом-рыбешкой, как и прежде… Чтобы просто любил звезды. Пил османтусовое вино с теми, кто тебе дорог… Чтобы снова не мог никого ненавидеть. Обещай мне, что так и будет…
— Обещаю, — губы Жунь Юя дрогнули, брови сошлись, даже его шея вытянулась вперед. На миг его взрослое лицо вернуло себе пленительную детскую наивность, словно отразило слова девы, но проблеск безгрешности угас, и тень под скулами стала еще жестче. На него было больно смотреть. Не только из-за этой перемены. Жунь Юй внимал словам Цзинь Ми так, как никогда не слушал феникса.
Это было верно. Дева Цзинь Ми осталась единственным чистым существом на сто ли вокруг, а рот феникса извергал лишь вороний грай.
— А ты, — подняла она глаза на феникса. — Ты простил меня?
Феникс спрятал лицо у нее на груди.
— Давно, очень давно, — выдавил он, бессильно ударяя лбом в ее грудную клетку, размазывая по лицу слезы и кровь. — Я зол лишь на себя, это все я. Я причина всего этого. Ты ни в чем не виновата.
— Хорошо, — улыбнулась Цзинь Ми, прикрыв глаза. Ее тело вытянулось и покрылось морозным узором. — И правда… мы, фруктовые духи, никогда не опустимся до уровня птиц…
Это были ее последние слова. Кто знает — не значили ли они нечто большее, чем просто лепет влюбленной женщины.
* * *
Последствия войны с демонами стоили Небесному Царству дешевле, чем предрекали злые языки. Конечно, армия понесла обычные для войны потери. Стена над Рекой Забвения стала еще толще. Мало того — никому из воинов Священной Армии отныне не было разрешено пересекать ее при жизни. Это был запрет, караемый смертью.
Но были и преимущества. Царство демонов присягнуло на верность Небесному Императору. Процесс занял три шага. Сначала возникло военное соглашение о непересечении границ. Потом у демонов появился новый Темный Владыка. Им — вернее, ей — стала принцесса Града Вечной Суеты, боевая подруга феникса, отлично проявившая себя в последней войне. Сюй Фэн лично передал ей полномочия, после чего пропал с горизонта. В итоге новая Повелительница Демонов явилась на Небеса и с большим достоинством присягнула Жунь Юю.
За это демоны получили право жить, как хотят. Император сообщил, что ему все равно, если они вовсе перебьют друг друга. Он окажет помощь только новой владычице персонально, так как она лояльна к политике Небес и, по его мнению, неспособна кому-либо причинять вред.
Это значило, что любой бунт демонов против своего правления тут же станет войной против всех прочих пяти царств. Демонов ждала новая концепция борьбы за личные интересы.
На этом фронте все было хорошо, чего не скажешь о прочем. Вернувшись с поля боя, император полностью подтвердил свое нефритовое имя, проявив небывалую твердость, словно он создан из камня. Как известно, нефрит не только жесткий, но и крайне вязкий материал, способный поглощать удары и всю приложенную к нему энергию под действием ударной нагрузки. Ударной нагрузкой были панические прогнозы и сплетни недовольных чиновников. Все они, пришедшие чествовать Императора Небес после победы, узнали, как ничтожна их жизнь. Еще они узнали, что являются балластом для будущего, старым хламом, безблагодатными душами, трусами, суетной плесенью, пятнами на Луне и отрыжкой великого Дао. Сокращение бессмертных вдвое не приведет мир к погибели, а лишь очистит его. Как известно, в начале времен бессмертных было меньше, чем пальцев на руках, а благонравия в жизни — больше, чем когда-либо.
Волосы вставали дыбом под венцами и шапками, пока чиновники слушали эти слова. Как этот скупой непорочный рот мог произнести такое! Отрыжка Дао! И в страшном сне…
…Пока заслуженные головы сокрушались о культуре, с небосвода исчезли пять созвездий: Скопление Чиновников; Внутренние Кресла; Шесть государственных ведомств; Должностные лица и Семь Превосходительств*. Проблема Увольнения отчетливо перешла на новый уровень, так что угроза выглядела не только реальной, но и уже состоявшейся.
Все катилось к тому, что Нефритовый Император собрался править в одиночестве, и такое положение вещей ему по душе.
Правда он все же решил закрыть дыры в управлении, но совсем на другом фланге. Император имел беседу с девой Юань Цзы при закрытых дверях, о содержании которой дева упрямо молчала, порождая неблагочестивые слухи. Вскоре после этого Император посетил Царство Цветов, совершил там серию траурных ритуалов, как всегда безукоризненных и сдержанных. После чего назначил старейшину Чжан новой Повелительницей Цветов.
Старейшина наотрез отказалась. Она веками занимала свое место, была всем довольна и не понимала, кому передать свои функции. Жунь Юй был неумолим, страшно зеленел глазами, а от его гневного дыхания зачахли две клумбы. С каменным лицом он сообщил, что будет каждый день убивать по одной цветочной деве царства старейшины Чжан, пока она не передумает. Императорская семья загубила много цветов, так что сотня-другая уже ничего не изменит.
В результате старейшина Чжан согласилась стать регентом, пока не будет найден более достойный кандидат. Император милостиво принял ее скромные доводы.
Пион тут же был объявлен «царицей цветов» и вошел в большую моду, особенно у Смертных. На Небесах тоже появилось несколько кустов всех расцветок. Снова зацвели засохшие акации и сливы, даже фальшивые лотосы в пруду Лиса сменились настоящими. Повелительница Чжан имела отличное представление о своих обязанностях. Но климат на Небесах стал не очень хорош. В последнее время он делался все более холодным.
Далее Император разыскал и призвал к себе Суй Хэ. Ей он выставил ультиматум. Как известно, он дал слово отомстить за смерть Владыки Вод и Владычицы Воздуха. Это решение казалось ему ныне слишком простым. В качестве искупления своей вины Суй Хэ должна была исполнять обязанности новой Повелительницы Воздуха без всяких привилегий и до первого нарекания. Это был ее последний шанс на приличную жизнь, иначе казнь все-таки состоится. Суй Хэ согласилась. Император приставил к ней соглядатая.
Не всем это решение пришлось по душе. Кто-то полагал, что Суй Хэ легко отделалась, но чего и ждать от девы столь выдающейся красоты. Император, в конце концов, тоже мужчина. Кто-то полагал, что это форменное издевательство, ведь известно, что павлины очень скверно летают и могут повелевать разве что складами зерна. Кто-то оказался в курсе, что у Суй Хэ почти нет духовных сил, так что деве предстояло страдать и много трудиться, может быть, ей легче было бы умереть с достоинством. Но слово Императора закон.
Далее Император призвал своего сводного брата Янь Ю и одним оттиском печати назначил его новым Повелителем Вод. Янь Ю кричал так, что было слышно снаружи. Но вышел со спокойным лицом и блестящими глазами.
Новое назначение праздновали во Дворце Брачных Уз. Небесный Лис хорошо набрался сладкого вина, про Янь Ю и речи нет. Всю ночь в этом секторе Небес пели оперу. Император не посетил попойку и провел ночь на Балконе Звездной Россыпи. Как известно, это единственное место на Небесах, до которого не доносится никаких звуков.
У Янь Ю была репутация разгильдяя и бунтаря, так что его должность тоже не вызвала восторгов. Мало того, выяснилось, что новый Повелитель Вод не желает жить при дворе, ведь у него отличный павильон на дне Дунтина. На Небе же скучно и нет доступных красавиц. Но, поскольку все было согласовано в верхах, переиграть это назначение не получилось.
И, наконец, пост Повелителя Пламени остался без назначения.
С этим связывали и похолодание, и отсутствие радости в небесной жизни, и суровую нравственную обстановку. Новый Император не устраивал праздников, а если и дозволял их — то не посещал. Он продолжал носить траур, хотя тот и не был официально объявлен. Конечно, все понимали, что он искренне скорбит по прежней Повелительнице Цветов, своей Цзинь Ми. Возможно, сожалеет о содеянном. Но годы шли, а картина не менялась.
Однажды Небесный Лис между делом намекнул, что неплохо бы неженатому мужчине на троне подумать о потомках. Ничто так не увеличивает благодать, изливаемую Небесами на прочие царства, как счастливая супружеская жизнь, а тем более детки. Бесплодный император — это проклятие всем мирам, полное попрание законов природы.
Строго говоря, никто не знает, где и когда происходил этот разговор, но кончился он плохо. Теперь на лице Небесного Лиса при упоминании данной темы неизменно появлялось выражение страха. Говорят, он увидел в своем Юй-ди что-то настолько жуткое и несовместимое с укладом небожителя, что зарекся упоминать эту беседу даже при других, и всегда быстро сворачивал тему.
Жунь Юй много работал и почти не выходил из Пурпурного дворца. Редко видевшие его обитатели Небес при встрече утверждали, что он тает. Его кожа казалась более темной, словно ее облучил жесткий космический свет. Внутренняя охрана дворца не отличалась болтливостью, так как за длинный язык карают при любом режиме. Но теперешний режим и вовсе не мелочился. На небесах появились новые созвездия. Отрезанные ноги, Сытый Желудок, Простоволосая Голова, Мертвые Тела, Оковы, Голая Шея и, действительно, Скрученный Язык. Еще там появился большой астеризм «Гора Трупов»**. Так что достаточно посмотреть вверх, чтобы уяснить: пощады не будет. Но даже и при таких условиях слухи долетали.
Они были нехороши: император подвержен странным всплескам гнева, в течение которых не помнит себя. Так что если подвернуться ему под руку в такой период — можно умереть без всяких причин, как осенняя муха. При этом Его Величество даже не будет помнить, что сделал, и потому нет смысла его обвинять.
Рядом с Жунь Юем разрасталось большое поле отчуждения, размером с тот пустырь, через который он неоднократно ходил в свой старый дворец, всегда после расправы. За чью смерть он платил этим пустырем, уже было не важно. На руках любого императора много крови.
Тем не менее, пока не случилось массовых убийств, жизнь Небес можно было считать приличной. До одного события.
Один из мелких чиновников искал деву Куань Лу по просьбе ее отца, но не смог найти. По сумеркам он здраво рассудил, что она на звездной платформе, а поскольку ход туда обычным чиновникам закрыт — самым верным показалось подождать ее во Дворце Небесных Сфер. Куань Лу теперь официально занимала его, и при ней снова был ребенок — миловидный подросток из водного царства, усиленно обучаемый каллиграфии и игре на флейте. Так что дева должна была вернуться сюда при первой возможности.
Каково же было удивление чиновника, когда он обнаружил во внутреннем дворе Императора! Без всякого света в простой белой одежде он сидел за низким столом для вэйци и пил вино. Старая ива под луной бросала на его плечи темные пятна. Он сидел в полном одиночестве, но при этом тихо разговаривал, вертел в пальцах кубок и смеялся. Словно напротив был кто-то близкий. Может быть, дева Куань Лу спряталась в тени?..
Чиновник стоял так долго, чтобы понять: рядом никого нет, а тот, с кем говорит Император — Повелитель Пламени. Император Небес беседовал с пропавшим Сюй Фэном. Он сошел с ума.
Новость разнеслась достаточно быстро, чтобы подогреть старое недовольство и разжечь новое. Безумец не может править Небесами. Конечно, он воистину коварен, так как не оставил ни жены ни детей, кто мог бы наследовать ему. Но зря он думает, что это сделает его жизнь ценной. Если хорошо подумать, всегда можно найти замену. Было бы желание.
* * *
Повелитель Пламени Сюй Фэн, как гласили официальные данные, пропал с горизонта. Это было его собственное решение, и принял он его не сразу. После битвы он только пил и смотрел в одну точку. Подобная скорбь требовала уважения. Потом количество вина сократилось вполовину, потом феникс перешел на воду. Но смотреть в одну точку не перестал.
Он ни с кем не разговаривал, только пожимал плечами; его красивый золотистый загар поблек, лицо осунулось, а длинные волосы, обычно волнистые от множества прихотливо забранных кос, висели спутанными прядями. Он стал похож на южного отшельника, ушедшего в пещеры.
Так не годилось. Может, это у небожителей подобное поведение считалось нормальным, ведущим к накоплению духовных сил. Но для демонов оно было болезненным, негативным, вредным. Что хорошего в саморазрушении?
Темный Владыка думал. Убрав из рациона алкоголь и еду, он сосредоточился на внетелесных сферах, потому что все телесные сферы кричали ему, что он зря коптит небо.
Копоть от его крыльев и правда стелилась по полу, прибиваемая к стенам сквозняком.
Внетелесные же сферы обещали хоть какой-то смысл, ради которого можно жить дальше. Или хотя бы умереть не зря.
Лихое и грозное царство демонов, полное интриг, битв и материальных благ, хорошо заглушало боль бытия, потому что не оставляло времени на размышления. Оно прекрасно справилось со своей задачей: вернуть вкус жизни после возвращения с того света. Но для вечности оно не годилось. Никакого духовного развития — в даосском или же небесном смысле этого слова — оно дать не могло. В царстве демонов духовные заслуги тратили, а не копили.
Нужно быть демоном по рождению, чтобы такая жизнь оправдывала себя. Жунь Юй был прав.
С другой стороны — для демонов иметь такого Владыку, как Феникс, большая удача. Его присутствие вдохновляло.
Но так будет, пока он не истощится, став таким же, как остальные. Наверное, к этому времени он забудет, каким был и каким мог бы стать. И никакого блага принести уже не сможет.
Зато это путь без страданий. Путь вниз всегда проще пути в гору.
Но на пути в гору у него могут быть друзья или хотя бы попутчики. В царстве демонов у Сюй Фэна не было друзей. Друзья имеют неотторжимое право сказать правду, как бы та ни била по самолюбию. Друзья негодуют, чтобы остановить от ошибки, а если это не помогает — совершают их вместе с тобой, так как вместе веселей. Друзья приходят на помощь бескорыстно, а не ради своей репутации или выгоды. Друзья проклинают тебя и остаются на месте, чтобы тебе было куда вернуться. Друзья непримиримы, потому что хотят добра.
Друзья — это те, кто смотрят с тобой в одном направлении; им не нужно смотреть на тебя, чтобы сохранить свою веру.
В жизни Сюй Фэна было всего три друга. Капитан его личной стражи, которого убили в тот же день, что и феникса. Принцесса Града Вечной Суеты. И Жунь Юй.
…Только сейчас это стало видно, словно с мутного стекла стерли пыль. Неудобный, ускользающий, резкий, двойственный, плохой товарищ Жунь Юй был ему другом. А феникс Жунь Юю — нет.
Может ли такое быть, чтобы все жесты дружбы Жунь Юя феникс толковал неверно? Считал их когда расчетом, когда слабостью, когда влечением, а когда и местью?.. Родственные узы сильно застилают глаза. Родственники не дружат.
Может. В любом случае, сам феникс всегда находился либо в состоянии влюбленности, либо в состоянии реванша. И на Цзинь Ми, и на Жунь Юя он смотрел как на свои вещи. Жунь Юй делал ему одолжения, потому что был должен по статусу и по крови. Уступал свою невесту, закрывал глаза на грабеж, брал на себя его вину, ну и все прочее… Но кто знает — не было ли в этом больше доброй воли, чем феникс привык полагать?..
…Сюй Фэн отчаянно захотел выпить демонической браги, кувшина два. И только его решимость не спустить все под откос кое-как ограничила это желание. Сцепив зубы, он хлебнул воды. Аскеза давала отличные результаты.
Добрая воля. Отказ от Цзинь Ми как добрая воля. Призыв вернуться на Небеса… Это значило… Что это значило? Жунь Юй ему врал, так друзья не поступают. Но кто знает, не было ли причиной лжи желание оградить его от ошибки?..
…Если бы он сдался, как и приказал ему Жунь Юй — Цзинь Ми бы не умерла.
Если бы сдался еще раньше — Жунь Юй бы не выбрал мрак.
…Это было больнее всего. С таким Небесным царством ныне не нужно никаких демонов. Но и в такое Небесное царство Сюй Фэн не мог вернуться: он нарушил условия своей помолвки, так и не женился на Суй Хэ, и хотя помолвка его не была скреплена императорской печатью — по совести он должен быть изгнан.
Небесный закон всегда был к нему снисходителен, и раньше это казалось его личной заслугой. Он лучезарный светоч, ему полагалась поблажка. Сейчас такое положение выглядело порочным. Ко многим порокам Небес не хотелось добавлять еще и этот.
Сюй Фэн не мог жить в поражении и не смел предстать перед Небожителями нищим. Но главное — он не хотел быть прежним. Он желал остаться таким, как сейчас. Сосредоточенным, зорким, сомневающимся. Пребывающим в темноте. Краски и блестки изжили себя. Но для Небес это было бы дурной новостью. Фениксы рождаются для света и побед, смиренное уныние не для них. Даже их Искупление на земле празднично и кратко.
Не успев остановить свою руку, Сэй Фэн все же схватил кувшин и выхлебал его до половины.
Его Искупление. Оно было не настоящим. Но теперь это может стать единственной достойной дорогой вперед.
Единственный мир, где его одинокая жизнь будет иметь смысл — это мир Смертных. Он должен вести себя как Смертный без всяких преимуществ, потому что имеет об этом представление. Но теперь он будет смотреть не на себя, а на других.
Он должен увидеть мир за пределами дворцов. Должен научиться слушать людей, болеть и терпеть лишения наравне с ними, по мере сил помогать им, стать их вещью и инструментом, чтобы его огромная вина и птичья слепота хоть как-то рассеялись.
* * *
В горах стояла ранняя весна, которая так походила на Зиму Небесного царства, что Небесный Лис расстроился. Он очень устал от Зимы. На Небесах лежал красивый иней, над водой и между опорами ворот мерцал белый туман, на небе ни облака. Ясный ледяной воздух был кристально чист, и в нем особенно сильно ощущалось безлюдье. Чиновники работали. Армия охраняла. Остальные скрывались под крышами. Церемонно пили чай и думали о страшном.
Замерзшие Небеса — это похлеще Ледяного Ада. Конечно, красота необыкновенная, от такой красоты воистину ломит кости. Под стать красоте своего правителя, от которой ломит не только кости, но и зубы. Одинокое царствование не ведет к добру, вот и Лис не может больше морозить поясницу, устал от бледных лиц, хочет усладить глаза чем попроще. А как тут поживает Фэн-эр?..
Сюй Фэн колол дрова и ухмылялся. Он отлично понимал, к чему этот разговор. Старая песня, любимые племянники, весенние стихи.
— Я живу хорошо, дядюшка, — отставил он топор и вытер руки невзрачной тканью. — Желаю его величеству здравствовать. Я всем обязан ему.
— Хм, — огляделся Лис. Горная хижина Сюй Фэна выглядела грубой развалюхой, к тому же тут было ветрено. — С каких пор Повелитель Пламени нуждается в дровах?.. Неужели моего Фэн-эра постигла та же участь, и его сердце замерзло?..
— Не могу сказать, почтенный Лис, — с улыбкой сел на обрубок кедра Сюй Фэн. Тот стоял у деревянного стола вместо сиденья. — Я прошел много земель и видел много женщин. Но среди них нет той, что я люблю. Возможно, мое сердце успокоилось.
— Ты воистину большой обманщик! — погрозил пальцем Лис. — Так ты не хочешь заглянуть со мной не Небеса?.. Почтить память родителей и дядюшки Лянь Чао?.. Все же его свет души… да. Выпить как в старые добрые времена?..
— Старые времена стары, — переплел руки Сюй Фэн и остро посмотрел Лису прямо в душу. — Они не были добры. Я сделал табличку моей матери, она здесь, за этим холмом. Я не очень хороший сын. Отец и дядя Чао наверняка расстроятся.
— А твой брат…
— Я не питаю к моему брату ни любви, ни ненависти. Он заслужил свой сегодняшний день, как и я свой. У всякой реки есть исток, но все они сливаются в океане Дао.
Лис опешил. Он не показал виду, но на его остром лице возникла сложная смесь недоверия и восхищения. И, возможно, отвращения тоже.
— Прошу дядю простить меня, — встал феникс и поклонился. — Я не вернусь с ним на Небеса.
Летом к Сюй Фэну заглянул Янь Ю. Но никого не застал. Сюй Фэн странствовал. В соседней горной провинции разразилась война, а к югу — засуха. Было много больных, голодных и беженцев. Феникс явно нашел себе дело по душе.
Янь Ю оставил в его хижине вещи Цзинь Ми из Речного дворца. Речной дворец ныне считался официальной резиденцией Янь Ю на Небесах. В нем нашлись милые мелочи, шпильки для волос, оперные тексты, какие-то рисунки и опыты с каллиграфией. Янь Ю хорошо помнил каждую из этих вещей, и надеялся, что душа феникса смутится.
Так и вышло. Старая рана снова начала болеть. Сердце Сюй Фэна ныло, словно из него так и не вынули стрелу, а обретенная было гармония казалась трухой. Налетевший с гор ветер скрипел шаткой ставней, носил по полу исписанные листы. До чего же плохой у девы Цзинь Ми почерк. Неужели это все, что может остаться от человека?..
Если бы его судьба не была такой жестокой, если бы окружающие его люди всегда говорили правду, если бы не были корыстны, он жил бы как обычный человек с обычным человеческим счастьем! Его любимая была бы с ним. В шалаше. Но это был бы достойный шалаш, осененный смехом и радостью! А теперь в нем слышны только слезы.
Хорошо лишь, что выродку Жунь Юю не лучше. Его дворец хуже могилы. Если бы не он с его нападением — Цзинь Ми была бы жива. Да лучше бы он на ней насильно женился — тогда она была бы жива!
…Пришлось выпить много воды и долго медитировать, чтобы в голове несколько прояснилось.
В конце лета зарядили дожди. Сюй Фэн посетил три духовные школы провинции Сычуань, где по некоторым сведениям расположен спуск в ад. Это было нелепостью, хотя после многих мест мира Смертных может казаться, что ты уже в аду. Ад был везде, где люди обманывали, обкрадывали и резали друг друга, так почему бы и не в Сычуани?.. Зато в Сычуани была крайне забористая кухня. Школы же предлагали полемику по вопросам соотношения двух просветлений: просветление буддхи и просветление дао, что у них общего и в чем подвох?.. Слушать их было душеспасительно.
Осенью на пороге хижины Сюй Фэна появились пять Небесных Старейшин во главе с почтенным Тай Сы. Они встали на колени и протянули фениксу Меч Пурпурных Облаков.
Просветленный после полемики Сюй Фэн не дал их речам запутать себя, а почтительно приветствовал и велел сказать все, как есть.
Правда была такова. Император Юй-хуанди сошел с ума, оставил управление Небесами, заперся на семь замков, и оттуда постоянно слышится звериный рык. Старейшины не думают, что для принца Сюй Фэна секрет, в чем тут дело. Этот Зверь много раз нападал на Наследника Престола, развязал кровавую войну и теперь терзает Небеса. Небеса до сих пор скорбят о безвременно погибшей возлюбленной принца Сюй Фэна, одной из многих невинных жертв… Словом, в верхнем царстве безвластие и ужас, и если есть в мире Защитник для небожителей, единственный законный хозяин Меча Пурпурных Облаков — то это он, Сюй Фэн.
Пусть примет этот меч как залог верности и справедливо свершит свой суд. Отомстит за погибших, защитит слабых, вернет Небесам Славу и Свет, ибо нет в мире иного спасителя, кроме лучезарного Феникса, законного правителя Небес по слову своего отца и по желанию народа.
__________________________________________________________
Комментарии
*Реально существующие китайские созвездия:
Скопление Чиновников — 從 官- Zōng-guān (Цонгуань), «Свита Императора» или «Собрание чиновников». Несколько звезд из созвездия Льва. Корпус Верховного Дворца (Тай Вэй Юань).
Внутренние Кресла -五帝 內 座 — Wǔdì nèi zuò (У-ди ней цуо), «Пять внутренних сидений небесных владык». Пять звезд Цефея и Кассиопеи. Пурпурный Запретный корпус (Цзы Вэй Юань). Дублируются астеризмом из Корпуса Верховного Дворца (Тай Вэй Юань) — 五帝 座 (У-ди цуо) — «Сиденья пяти небесных владык». Состоят из пяти звезд созвездия Льва.
Это и есть те самые «Троны пяти Стихий», которые должны быть заняты повелителями Пламени, Вод, Воздуха, Земли и Цветов (стихия дерева), иначе быть беде. В каноне Повелитель Земли со свитой находится в царстве Смертных.
Шесть государственных ведомств — 文昌 — Wénchāng (Вэньчан), «Административный центр». Общее название для шести звёзд в области Большой Медведицы. Пурпурный Запретный корпус (Цзы Вэй Юань)
Должностные лица — 宗正 — Zōngzhèng (Цзунчжэн), «Представители правящего клана» или «Лица по императорским делам». Созвездие из двух звёзд Змееносца. Павильон Небесного рынка (Тянь Ши Юань).
Семь Превосходительств — 七公 — Qīgōng (Цигун), «Семь высокопоставленных государственных чиновников». Созвездие из 4 звёзд Геркулеса и 3 звезд Волопаса. Павильон Небесного рынка (Тянь Ши Юань)
_________________________________________________________
Примечания:
**Китайские зодиакальные созвездия:
Ноги (奎, Куй) — 15-е из 28 созвездий китайского зодиака и второй из 7 особняков в "Западном дворце" (дворец Тигра). Состоит из 16 звезд, соответствующих 9 звездам Андромеды и 7 звездам Рыб. Иероглиф 奎 (kuí) на деле означает «промежуток между бёдрами». Созвездие "Ноги" называется также Фэнши ("Большой кабан" — 豐豕; в русской традиции пишется "Фэнси").
Полный Желудок (胃虚, Вэй-сю) — 17-е из 28 созвездий китайского зодиака и третий из 7 особняков "западного дворца" (дворец Тигра). Состоит из 3-х слабых звезд Овна.
Косматая Голова (昴星, Мао-тоу) — 18-е из 28 созвездий китайского зодиака и четвертый из 7 особняков "западного дворца" (дворец Тигра). Это Плеяды в созвездии Тельца.
Оковы или Привязь (婁, Лоу) — 16-е из 28 созвездий китайского зодиака и второй из 7 особняков "западного дворца" (дворец Тигра), состоит из альфы, беты и гаммы созвездия Овна.
Шея (亢, Кан) — 2-е из 28 созвездий китайского зодиака и второй из 7 особняков "восточного дворца" (дворец Дракона), состоит из 4-х звезд созвездия Девы.
Скопление трупов (Цзи ши) — другое название астеризма Чжи ("Плаха") в созвездии Юй-гуй («Демоны/Духи», 鬼). Демоны — 23-е из 28 созвездий китайского зодиака и второй из 7 особняков "южного дворца" (дворец Феникса)). "Скопление трупов" соответствует Яслям (М 44) в созвездии Рака.
Созвездия «Мертвые Тела» (выше него находится созвездие «Мавзолей») и «Скрученный Язык» находятся во дворце Тигра над эклиптикой.