12½
Дипломы выжившим студентам вручали в Зале Славы отреставрированного Министерства. Было много патоки, слез и фейерверков. Диплом Гарри Поттера забрал Ремус Люпин. Говорят, он произнес краткую речь, вызвавшую спазмы восторгов.
Все газеты опубликовали фото с торжества и виды нового министерского холла. Там появился свежий памятник: многоярусное братание всех со всеми. Маглов с русалками, кентавров с фестралами, домовых эльфов с чародеями, великанов с гоблинами, сверху композицию увенчивала голова дракона, и из всех ярусов извергалась вода. Это был самый претенциозный и громоздкий образец парадно-дидактической скульптуры, но победителей не судят. Хорошо, что Драко не застал Открытия.
Драко в это время сидел в Азкабане и готовился к речи в суде. Она могла бы быть простой и эффективной. В целом, достаточно взглянуть на жизнь подсудимого, чтобы понять - он всего лишь жертва обстоятельств. А с привлечением доказательств исчезали последние сомнения: во всем, что произошло с Драко, во всем, он сделал и не сделал, виновен лишь один человек.
Его декан, профессор алхимии Северус Снейп.
Мертвые нужны именно для того, чтобы поддерживать живых.
Но увы. Оказалось, что профессор Снейп не умер на поле боя. Каким-то странным образом он не только остался в живых, но и смог присутствовать в суде. Конечно, он теперь походил на статую Трисмегиста Гермеса, которого отец Драко не уважал. Полголовы, отбитая рука, спина в корсете, шея в аппарате, и общая растресканность по всем шарнирам. Драко очень боялся видеть его таким. Но еще больше он боялся обвинить его в лицо даже ради защиты собственной жизни.
Если быть совершенно честным, Драко боялся, что профессор Снейп возразит. Выйдет к кафедре, как положено свидетелю и как он уже делал. И просто сотрет Драко в ироничный порошок.
И Драко сдался. Он отказался от оправдательной речи, отказался от адвокатов и всех поблажек, которые сулил ему Закон как несовершеннолетнему.
Он знал, что запутался в собственной жизни настолько, что не представляет, как жить дальше. Ясно было одно: жить как прежде нельзя. В мире избыточных бисквитных скульптур, всеобщего братания и триумфа места для Драко нет.
Драко почти хотел в тишину, темноту и трагедию. Они защищали его от всех. Там была необходимая ему правда, на фоне которой не надо притворяться кем-то другим. Наверное, за долгие годы пристального внимания к горечи Драко отравился ей, привык, вошел во вкус, и теперь от чужой радуги его мутило.
Что ж, Азкабан - хорошее место, чтобы побыть наедине с собой.
...Горечь была самой настоящей, полнокровной, царственной. Драко остался совершенно один. Профессор Снейп больше не был тем человеком, с которым эту горечь можно разделить. Неверный декан был оплакан и потерян еще в мае. Вероятно, теперь он вполне вписался в бравурный полдень Победителей и окончательно сплелся судьбой с избранником удачи Гарри Поттером, что наглядно продемонстрировала финальная битва за Хогвартс. Драко знал, что отправлен на штрафную скамью, и случилось это не сегодня.
Ну и пусть. Зато с нее будет хороший обзор. Потом. Ненавидеть профессора Снейпа Драко не мог. Он пытался заставить себя, чтобы стало немного легче - но вышли лишь постыдные сожаления.
Здравый смысл подсказывал Драко, что все его сентименты выпьют дементоры, и в этом было что-то ироничное. Дементоры были пиявками, которые должны отсосать дурную кровь. Очень хорошо. Пусть поработают.
* * *
...На пятый день заключения Драко понял, как он наивен. Он все еще был импульсивным ребенком, склонным принимать плохо взвешенные решения. Тюрьма Азкабан - это не место для размышлений. Это место, где многими способами созданы условия лишь для одного: для страдания.
Холод и голод не дадут тебе забыть, как слаб человек. Крики сошедших с ума из соседних камер не дадут тебе покоя. Дементоры не дадут тебе утешиться даже своей памятью. Ты будешь существовать от ужаса до ужаса. И если никак не сопротивляться всему перечисленному, ты действительно забудешь, что такое жизнь. И это будет то, что в Мунго не лечат.
Но профессор Снейп как-то пересидел свою тюрьму, и дважды. Что есть у профессора такого, чего нет у Драко?..
...Плохие воспоминания и гадкие фантазии дементоры не трогали. А такого добра у Драко было полно. Стоило лишь представить, как когда-то обожаемый профессор Снейп прикрывает от удовольствия глаза в компании Гарри Поттера - и грудь пронзала алая игла ненависти и обиды. Или представить, как профессор Снейп умирает на поле боя. Поле всегда оказывалось ветреным, выжженным, в белых призраках ковылей. И небо над ним было белым, бессветным, как омертвелая душа. Или еще очень жутко представлять, как молодой профессор Снейп сидит тут же, обманутый и разбитый, в тщетной попытке согреться, ему двадцать один год, и дементоры возвращают его к бесполезным пыткам, допущенным убийствам или к получению Метки, или к любому из предательств. В отличие от Драко, он действительно виновен по всем статьям, он совершеннолетний, а дементоры голодны. А может быть, как и Драко Малфоя, они возвращают его к тому, что он не любим. Удивительно, как он не двинулся.
Удивительно, как его отец Люциус тут не двинулся. Но его отца, хотя бы, любили...
Еще против дементоров помогал счет. Главное - посильнее сконцентрироваться, не отвлекаясь на чувства. Наверняка отлично помогало воспроизводство в памяти сложных тинктур. В конце концов, дементоры питались энергией счастья, а вовсе не интеллектом.
Что-то из опробованного Драко принесло плоды. А возможно, ко второму году заключения он привык. Он перестал чувствовать горячую обиду на Гарри Поттера и ярость от его шашней с профессором Снейпом. Это был факт, его стоило просто принять, как длину орбиты Меркурия. Он перестал чувствовать боль от того, что никто не любил его так, как Драко бы хотелось. Это тоже был факт, к тому же он значил, что тут с Драко нечего взять. Пусть дементоры обойдутся. Он чувствовал печаль от того, как судьба обошлась с Северусом Снейпом, но и только. Зато таблицы ингредиентов и тинктуры Драко помнил отлично.
Спрятав осколок стакана, предусмотрительно разбитого об стену, Драко выцарапал на каменной стене таблицу кипения и плавления различных материалов, пару формул и предавался размышлениям об алхимическом преобразовании твердых тел. Он вряд ли совершил бы какое-то открытие - но само занятие его успокаивало.
Еще он начал разговаривать с орущими сумасшедшими через стены. Конечно, стены Азкабана очень толстые, и никто его не слышал. Все крики раздавались издалека, словно через вату. Но это ничего не значило. Если надо выплеснуть раздражение - не важно, слышат тебя или нет.
Еще Драко начал разговаривать с дементорами. Тут он совершенно не стеснялся в выражениях, с удовольствием изобретая новые, и очень развил свой небогатый до того браный словарь.
В какой-то миг Драко показалось, что он умер во сне - и поэтому больше не испытывает страха, тревоги и голода. И только по привычке ему порой снится, что он спит и просыпается. Эта мысль показалась ему очень скучной: она значила, что после смерти ничего интересного нет.
А жаль.
* * *
По истечении двух лет заточения Драко Малфой вышел из тюрьмы. Он покинул камеру тощим, очень грязным, с плохой координацией и слезящимися на свету глазами. Его сальные желтые патлы ниже плеч дополнялись длинным пухом на подбородке. Серые жидкие усы, как у опиумных китайцев, окружали сухой рот.
Курировавший его освобождение аврор Гилберт Гор - тот самый, что когда-то нашел у Драко скандальную фотографию - выдал арестанту имущество, «бывшее с ним во время ареста». Школьную мантию, комплект одежды и волшебную палочку.
Надеть на себя чистую одежду Драко не смог. Хотя, чистой она не была - после боя. Но пыль, пятна чужой крови и травы - это почти ничего в сравнении с тем, что теперь было на Драко.
- Я могу принять душ? - спросил Драко аврора Гора, держась за стену.
- Что? - поднял брови аврор. - Может, тебя еще и помыть?.. Вот ярлык - поднимайся на крышу, как раз за полчаса доползешь. Я оформлю твои документы и догоню.
- Транспортируете меня в Лондон?
- Да уж не в Малфой-менор, - хмыкнул аврор. Он склонился над столом, штампуя нужные документы, и хмык выглядел вдвойне обидным.
- На метле?.. - уточнил Драко, поскольку именно так он сюда и попал. Под Инкарцеро.
- Хочешь на лодке? - аврор растягивал слова и громко выдвигал ящики стола. - Тогда жди до следующей недели. Тут не пароходная компания. Скажи спасибо, что тебе вообще дали сопровождение. Не вышвырнули со скалы, как щенка.
- Я свободный человек, - Драко вытянул вперед руку с ярлыком, гарантирующим ему свободный проход по территории Азкабана. - Не хами мне, недоумок. Ройся в своих бумажках, пока можешь. Я никуда не полечу с тобой, пока не смою сучью тюремную грязь. Мое наказание закончилось. Если ты, кабинетная плесень, нарушишь мои права - я сотру тебя в порошок. У меня на это есть вся жизнь. Сечешь?..
- Ну надо же! - развернулся аврор Гор, обе его руки занимали печать и лист пергамента. - Интересно, что ты сделаешь прямо сейчас, если я скажу, что мне плевать. Припугнешь папочкой?.. Хотя, постойте... Он же врезал дуба?
- Импедимента! - взмахнул палочкой Драко. Аврор застыл и тихо повалился наземь. На его лице было выражение большого потрясения. Возможно, мистер Гор раскаялся, что точил лясы с заключенным в разрез с инструкциями. Которые призывали всегда, в любых обстоятельствах держать палочку расчехленной.
- Это заклинание не противозаконно, - медленно подошел Драко, поскольку кружилась голова. - Если ты, дипломированный аврор, не можешь защититься от такой ерунды, тебе надо рулить автобусом, а не работать тут. Так что штампуй себе спокойно ксивы, когда попустит. Встретимся на крыше. Но я заберу твой аврорский пропуск. Без него мне не дадут метлу.
Аврор прикрыл глаза и Драко сделал вывод, что понят.
Драко, поминутно борясь с дурнотой и слабостью, обшарил карманы аврора, забрал удостоверение и поплелся на крышу. К его изумлению - чем выше он поднимался, тем легче ему становилось. Все-таки адреналин - это великолепно.
* * *
Когда Драко вылез на крышу, он был тих и весь светился. С большой любезностью он протянул дежурному патрулю удостоверение своего куратора и объяснил, что ему позволено взять метлу и окунуться в море, а в залог оставить свою одежду и палочку. Патруль не возражал.
Когда аврор Гор с кожаной сумкой, полной документов, понялся на крышу - Драко откусывал со своей мантии школьную нашивку. Он был отмыт, одет в студенческое, и скромен, как ангел. Аврорское удостоверение лежало перед ним на груде тюремного шмотья.
- Не думай, что это сойдет тебе с рук, гаденыш, - сказал аврор Гор, призывая удостоверение и транспортную метлу. В отличие от гоночных, такие метлы были рассчитаны на перевозку грузов и двух-трех людей.
- Вы должны дать мне галеон, - сказал Драко, влезая в рукава мантии. - В долг. В знак уважения к своей работе.
- С какой стати? - резонно отозвался Гор. Видимо, знаменитая аврорская выдержка - все же не шутка, а наработанная годами тренировок черта. Потому что особой ярости в авроре Горе не наблюдалось. Но возможно дело в том, что теперь он держал палочку перед собой и был готов ко всему.
- Я бывшая темная сила, с которой вы боретесь, - сел на хвост метлы Драко. - Мне нужно создать условия для исправления и улучшения. Я должен побриться.
- Я понимаю, мистер Малфой, - прикрепил аврор Драко ремнями к метле, - что вы совершенно одичали в камере, и готовы вылить на меня все свои эмоции. Но у меня нет галеона. Да и был бы - вы б его не получили.
- Дайте что есть, - больно вцепился Драко в бока аврора, едва тот сел вперед. - Я найду дешевую цирюльню. У меня вши. Я прижмусь к тебе по дороге, не сомневайся, тоже будешь месяц выводить.
- В Азкабане нет никаких вшей, - уверенно сказал аврор, отталкиваясь от бортика крыши. - Думаешь, ты у меня первый?
- Неужели вам совсем не платят при новом режиме?.. - не унимался Драко. - Или ты просто такой жадный, мракоборец, что зажилил монетку для ребенка?.. Я же не на выпивку прошу, хотя жрать хочу уже шесть месяцев. А у тебя, гляжу, на боках есть за что подержаться, офисная морда.
- Я меня десять кнатов, - сказал аврор, разворачивая метлу на запад. - Прибудем, дам. Подавись.
* * *
Едва ступив на землю острова Великобритания, Драко отстегнулся, соскочил с метлы и протянул руку за мелочью.
- Тут нет волшебных поселений, если не заметил, - ссыпал монеты аврор Гор. - Пойди, почисть перья на кнаты, а я подожду, когда ты нарушишь Статут. Тогда и в Лондон не надо.
- Ну жди, - отошел Драко.
Аврор Гор размял печи, достал флягу и выпил. День был нервным, а пить за вождением правила не мешали. Было ясно, что арестант попытается аппарировать, и с первого раза у него не хватит здоровья. Так что аврор Гор был готов к тому, что его подопечный получит расщепление. Но, поскольку он не нанимался в няньки - таскаться за Драко он готов не был.
Еще аврор Гор оказался не готов к тому, что Драко Малфой появится перед отделом Магического Правопорядка через два часа побритым наголо и в новой мантии цвета махагон. Цвет был модный, аврорам едва не навязали новую форму в этих тонах, потому что кровь и красная глина Шотландии почти не портят ее внешний вид, но проект не прошел. Из-за непроверенных слухов, что оборотни при виде красных тряпок полностью теряют голову.
Таким образом, Драко получил на руки свой диплом о незаконченном образовании и бумаги на временное отторжение фамильных владений, а аврор Гор - подпись мистера Малфоя, свидетельствующую, что мистер Малфой жив и здоров, и покинул Азкабан в своем уме.
* * *
Несколько последующих месяцев слились для Драко в одну блестящую, неразборчивую ленту. Он был молод, свободен, в живых остался кое-кто из его факультетских приятелей, у него были минимальные средства - и целая жизнь, чтобы прожить ее заново.
Реабилитация заняла полгода. После этого Драко остановился и одумался. Блестящий удушливый туман поблек. Драко аннулировал свой счет, вступил в судебную тяжбу по поводу имущества, разорился на издержках, провернул пару афер и, наконец, вложил оставшиеся деньги в сомнительное, но крайне выгодное коммерческое предприятие. Полтора последующих года он занимался подпольными поставками проклятых амулетов, смертельных ядов, запрещенных книг и всем, к чему имела склонность его семья.
Этих полутора лет хватило, чтобы поправить свои дела, выкупить поместье, завести нужные связи, вернуть себе светский и дерзкий облик, возобновить взаимоотношения с родственниками и прежними друзьями отца за границей, обзавестись бездной свободного времени, разбить два девичьих сердца и понять, что это - та жизнь, которую он ненавидит всеми фибрами души.
К своему ужасу Драко сделал горестный вывод: единственным, что действительно занимает его сердце, является чертова алхимия.
* * *
К этому времени молодой мистер Малфой научился добиваться желаемого. Пустые мечты пристали людям тревожным и неуверенным. Драко был тревожен от природы, но зато очень уверен в себе. Простые черные мантии он носил с закатанными рукавами, а галстуков не носил вовсе. Его виски были хищно выбриты, выбеленная челка закрывала один глаз, в ухе мерцал бриллиантовый пусет. При взгляде в лицо мистеру Малфою казалось, что половина зубов у него золотая, а другая половина выбита. Но так он выглядел лишь на деловых переговорах, потому что нежным душам там делать нечего. Во время одинокого отдыха на парковой скамье, с книгой в руках, он казался влюбленным подростком, которому пристало листать Байрона, а не Фладда.
Написав в Хогвартс пару писем и приложив к ним благотворительный чек, Драко выяснил, что профессор Снейп успешно преподает ЗОТС, поскольку проклятие с этой должности слетело вместе со смертью Волдеморта. Зелья отошли к старику Слагхорну, который вел их еще при Люциусе, и который, по отзывам, был более гуманным преподавателем. Так что Зелья в Хогвартсе больше не вызывают ужаса. Ремус Люпин сменил Минерву МакГонагалл на посту декана Гриффиндора и на посту учителя по Трансфигурации. Минерва руководила Школой и просила более не присылать чеков. Потому что новая программа ЗОТС способна поглотить их все, после чего ее аппетиты только повысятся. Если Драко хочет оказать услугу Школе - лучше обсудить это с Попечительским Советом и с Гарри Джеймсом Поттером лично.
Еще Драко узнал, что профессор Снейп за истекшее время вернул себе целую голову и два черных глаза, шею без аппарата и спину без корсета, и склеился по всем шарнирам. Только правую руку отрастить так и не смог. Конечно, никакого значения это не имело.
* * *
В течение двух следующих лет Драко вел светскую жизнь и приводил Имение в тот вид, о котором всегда мечтал. Он выдрал остатки мимоз и все засеял анисом. Драко не любил цветы. Они отчего-то напоминали ему про кладбища. Вторым пунктом он ликвидировал всех мраморных и гипсовых нимф. Они напоминали ему сливочные торты, от которых его планомерно рвало в детстве. Вместо них он поставил в парке солнечные часы, рабочую астролябию, огромную волшебную модель солнечной системы, один телескоп с зеркалами, несколько цифирблатов зодиакального, лунного, суточного и магнитного времяисчисления, и двенадцать стеклянных колонн поразительной красоты. Домовые эльфы были в ужасе. Драко барским жестом обещал им новые наволочки изысканного чернильного цвета.
Наибольшую головную боль вызывал старый кабинет отца. Драко долго думал. Потом велел разрушить стены и расширить в этом месте холл. Отцовскую коллекцию часов Драко продал по очень выгодной цене. Это было отличное вложение. В новом холле Драко поставил бронзовую статую ужасающего вида. Она была в турнюре, косматая, одна грудь больше другой, правая нога явственно короче левой, на птичий нос вульгарно падали грубо слепленные ресницы. Ее рот был раскрыт, а в руках она держала газету. Впрочем, это могли быть и ноты. Изо рта скульптуры вылетали изощренные ругательства. Иногда она ругалась вслух, а иногда надписи выплывали разноцветным шлейфом. Ко второму году она добавочно исторгала обеденные меню, рекламу из «Оракула» и перечень заголовков «Придиры».
Подпись на табличке гласила, что это известная певичка Северина Слизняк.
Эльфы были в шоке. Драко непреклонен. Чтобы их утешить, вокруг певички он расположил винный бар, бильярдный стол и рулетку. И правильно. Все продвинутые друзья очень хвалили то, другое и третье, а лопоухие друзья друзей проигрывали тут хорошие суммы. К несчастью, Драко так и не выяснил, что такое постмодернизм.
Зато он выяснил, какая спальня в 77 году принадлежала его отцу. Это была спальня номер 2. Вместе с гостевым номером 17 они были ликвидированы. В зияющих брешах Драко установил душевые. Решение казалось эксцентричным - но только на первый взгляд. Мало ли, когда и где гостям захочется мыть голову.
Последним номером программы Драко вычистил парковый пруд. Он и так был хорош, но ему не хватало блеска. Над волшебным мерцанием воды эльфы работали очень долго и очень тщательно.
* * *
- Так, - сказал Драко Малфой, пряча часы в карман. - Простите, мэм... А где я могу купить самоходную лодку?
- Вы обратились по самому верному адресу! - ответила ведьма, всеми силами стремящаяся походить на русалку из известной сказки про любовь. - Вот этот зал, и три за ним. С носовыми фигурами и без. С музыкой, с сетями, с навесами, с парусами, с крыльями... Что предпочитаете?
- Вот! - Драко указал на объемную ладью скромного вида.
- Но это не самый лучший экспонат!..
- Не надо мне втирать, что это ширпотреб, - процедил Драко хорошо заученным после тюрьмы тоном. - Я куплю эту лодку. Но вы ее позолотите.
- В каком смысле? - гримаса ведьмы точно выдала в ней не русалку из сказки про любовь, а стандартную принцессу из сказки про облагораживающий труд. - Всю позолотить!?.. Снаружи или внутри?
- Вы плохо слышите? - поиграл палочкой Драко. - Вызолотите мне лодку, всю до последнего винта!
- Э-э... Какой пробой?
- Музыкальное золото, - сказал Драко. - Им музыканты покрывают свои трубы... Сечешь? - Глаза ведьмы округлились. - Кстати, у тебя брата в похоронном оркестре нет?..
- Не надо нервничать, - выставила руки ведьма. - Мы все сделаем, милорд... Но это будет дорого. Лучше возьмите с носовой фигурой и парусами. Для девушек лучше и не надо... Вчера приобрели сразу две. Свадебное турне...
- Силенцио! - ткнул палочкой в глупую ведьму нервный Драко. - Мне некогда слушать про девок и резные калоши. Я повезу на отдых старого человека. Сечешь? Училку моего. - У Драко задергалось веко, и он поднял палочку, чтобы остановить тик. Ведьма наконец усекла. - Фините инкантатем! Простите, мэм.
- Прошу прощения, милорд... Заходите завтра, все будет...
- Завтра?! Что за... черт?!
- Э-эээ... Простите, милорд. Заходите через семь часов.
- Доброго здоровья, мэм. До встречи.
* * *
...Золотая лодка, в которой лежал Драко, плыла по мерцающему парковому пруду Малфой-менора, вдоль плакучих ив и шиповника. Над бортом, освещенная солнцем, возвышалась голова декана. Мимо этой красиво вылепленной головы плыли облачные замки, но декан смотрел не на них, а на Драко.
- ...Полный кретинизм! - отчеканил декан. - Я и так вынужден был ходить в ваших соплях почти три месяца. Поверьте, они ничуть не скрасили мне заключение. Я ясно выражаюсь, мистер Малфой?
- Не надо мне втирать, профессор, что вы приехали сюда из-за индюшки. У вас заворот кишок, индюшка вам не в кассу.
- Прелестно, - откинулся декан. - Я давно не слышал язык подворотни. Позвольте поинтересоваться, кто был вашим сокамерником?
- Один хлыщ с Лютного переулкая, но он давил массу через две стены. А что?
- Ладно, Драко. Я понял.
- Таким образом, мистер Снейп, я хочу развеять ваши возможные сомнения... Поэтому поговорим о насущном. О вашей руке.
- Нет предмета - нет проблемы, не так ли?
- Именно. Это огромное блаженство - знать, что кто-то столь точно вас понимает... Я достаточно медленно говорю, профессор?
- Не утруждайтесь.
- Благодарю. Итак, мы поспорили с Поттером. Очень давно, когда вы променяли нас на Азкабан. Мы оба вас... любили, но не могли разделить. Он сказал - вы гребете жар обоими руками. Я сказал - Поттер, выбери, какой рукой он загреб тебя. Он сказал - правой, потому что левая у него в дерьме. Я сказал - значит, меня левой, к тому же мы оба с ним в одинаковом дерьме... М-мм... Я ясно выражаюсь, профессор?
- Да, Драко, ты хорошо излагаешь. Доступно.
- Теперь о главном. Поттера вам грести нечем. И всех, подобных ему. А я здесь. Вы подгребли меня очень давно и очень основательно. Для полной ясности скажу, что вы расчистили себе дорогу, угробив моего отца. Потому что у него с тинктурой ничего не получилось. А у меня получится. Я никогда вас не предам, потому что я не смог. Уже не смог. Надеюсь, вы помните... Я ни поэтапно, ни одноактно не справился. Хотя и хотел.
Золотые облачные замки отражались в мерцающей воде. Где-то Драко переборщил с блеском. Ну ничего. Снейп изгонит остатки вульгарности. Потому что у Драко есть волшебный ключ.
- Я все еще не понимаю сути вашего предложения, - чуть подался вперед Снейп. Его лицо пересекала знаменитая кривая усмешка. Полоска зубов открылась на миг. - Или это снова торг?
- Как вам будет угодно. Конечно, будет непростительной банальностью просто сказать вам - поживите в моем доме это лето. Во-первых, полагаю, что через неделю я выставлю ваши чемоданы сам. Я давно не школьник, и не потерплю менторского тона. Во-вторых, как любой человек действия вы боитесь скуки. Индейка будет вам не в кассу... Таким образом, я предлагаю вам игру на выживание.
- В прошлый раз мы играли всего лишь на раздевание, и дело кончилось на нарах, - отвернулся Снейп.
- Представляете, что может случиться теперь? - переплел руки Драко. - Все склепы и чары к нашим услугам. Или вы предпочитаете непростительные заклятия?
- Что я предпочитаю, мистер Малфой, вам знать рановато.
- Да, разумеется. Но судьба или природа это мне подскажут. Потому что из вас педагог никудышный. Шпион был получше... Но вы срезались на мимозах.
Снейп внимательно изучил острое лицо напротив и облокотился на борт. Пространство вокруг незначительным образом исказилось. В нем появилось что-то до боли знакомое.
- Где вы взяли эту пошлую лодку, Малфой? - спросил он.
- В моих мечтах, - ответил Драко. - А что? Очень символично. К несчастью, я не достал крови. Хотите крови, мистер Снейп?
- Возможно... Думаю, вас еще тесать и тесать!
- Вот это я и хотел бы обсудить. Хотите послушать правила игры?
- Боюсь, я больше не играю, мистер Малфой.
- А я, наконец, играю! - изрек Драко.
- Я даже боюсь услышать, во что.
- Я все скажу вам за ужином. Он будет ровно в девять. А чтобы вы не опоздали, - Драко запустил руку за ворот, - вот ваши часы. Они идут. Они идут с той ночи, когда я готов был умереть за вас рядом с вами. Волшебные узы эмпатии! Я их запустил.
Профессор Снейп взял часы и дотошнейшим образом их осмотрел. Несмотря на подлый маневр - с их подставки исчезла дарственная надпись и все ее следы - он их узнал. Разумеется, это были те самые многострадальные часы. Они остановились в первый же день и никогда не шли.
- Они все равно встанут, Драко, - сказал Снейп безнадежно. - Мое время мне не подвластно.
- Они не остановятся, мистер Снейп. Я за ними послежу. Если будет в том необходимость, я буду лично запускать их всякий раз, когда они... заупрямятся. Я буду очень внимательно следить за вашим маятником из серебра. И, честно говоря, там так много отжившего хлама, что давно пора навести порядок. Но поскольку хозяин металлолома - вы, я ни в коей мере не претендую на самоуправство. Я буду благодарен вам, если вы позволите мне почитать некоторые латинские тексты, практически недоступные для широкого пользования... Еще я хотел бы осмотреть ландшафты, но разумеется, только под вашим руководством. В обмен я хотел бы попросить вас о помощи. Не могли бы вы ферментировать прокисший виноградный сироп?
- Это и была суть вашего предложения? - всматривался в свои часы Снейп. Завеса волос скрывала его лицо. Пространство искажалось. - Не дотерпели до ужина?
- Ну... вы могли бы вообще не позволить мне высказаться... Я солгал про индюшку. На ужин капустные листья и тыквенный сок. Я не ем птиц. Из уважения к летучим субстанциям.
Снейп поднял лицо над своими часами. По его жесткому лицу в измененном пространстве плыли тени плакучих ив и шиповника, отцветающей сирени, стоптанных мимоз, старых книг, самопишущих перьев, рождественских шутих, облачных замков и многие призраки юности. Его глаза были закрыты. Но и сквозь веки они были совершенно золотыми.
08 – 11 2004
~~Конец~~