Часы и Письма
3.
Первые дни пребывания дома были ужасны. Мать почти не разговаривала с ним, а когда открывала рот, оттуда неслись неприятные слова, полные рациональных расчетов на будущее.
- Профессор Снейп говорил, мама, что отца выпустят, - заметил Драко, теперь сидящий во главе стола.
- Этот человек ничего не сделал, - отозвалась мать ледяным тоном, - чтобы предотвратить события. В то время как у него была эта возможность. Он мог задержать Поттера... - Ее глаза сверкнули, и Драко в общих чертах понял, что она имеет в виду. - Если он имеет в школе такую власть, как меня хотят уверить.
- Думаю, у него были причины не вмешиваться... - дипломатично заметил Драко. - Он и так под подозрением... К тому же на глазах министерского ревизора...
- Верные Лорду слуги на глазах куда более опасных людей делали куда более опасные вещи! - отбросила салфетку мать. - И я уверена, что ни для кого в твоей школе не секрет, что Снейп представляет из себя. Значит, у него или нет никакой власти, или нет никакого желания!
- Я думаю, - гнул свое Драко, - что он просто слишком аккуратен. И он сказал, что с отцом это уже происходило...
- Да? - протянула мать, картинно расширив почти бесцветные, но очень красивые глаза. - А он сказал тебе, что он сам делал в это время? Сказал, что пока Люциус выполнял приказы нашего Лорда, сам он отсиживался в школе?
- Хочешь сказать, что профессор Снейп - трус? - положил вилку Драко. Его сердце колотилось.
- Нет, - сказала мать. - Он был у Томми после того, как все это произошло. Мы все были. Я едва успела написать тебе... Но, заметь, он пришел ПОСЛЕ, хотя его, как и меня, вызывали ДО.
Прозрачные глаза матери отлично отражали все ее мысли, словно их цвет специально был недостаточным, чтобы не отвлекать внимание. В данный момент она пыталась понять, отчего профессор Снейп все-таки явился, а не уехал, например, за границу. Драко ей помог:
- И что случилось с профессором Снейпом на вашем... заседании?
- Томми его... допросил, - ответила мать. Драко почувствовал, как в его животе возник горячий снитч, и начал медленно расправлять крылья.
- Как? - непроизвольно спросил он.
- Ну, в своем обычном стиле... - впилась в лицо сына мать. - Он был очень зол.
- Профессор Снейп? - уточнил Драко. Снитч трепыхнулся и поплыл к желудку.
- Томми, Драко. Томми был очень зол и очень расстроен арестом своих... друзей. И тем, что некоторые из них игнорируют его вызов.
- И что ответил профессор Снейп? - ухмыльнулся Драко, прекрасно зная, что если проявит чувства, вызванные трепыханиями снитча, мать ничего не скажет.
- О! - ухмыльнулась та в ответ. - Твой профессор сказал, что его, видишь ли, задержали ваши экзамены. Прекрасное оправдание! В то время как кое-кто рискует не только работой, но и свободой, и даже жизнью! Если бы Люциус слышал это, он бы меня прекрасно понял! - мать негромко хлопнула рукой по столу.
- Ну да, - как можно равнодушнее отозвался Драко. - Наверное, это звучало глупо.
- Да, - посмотрела на свои ногти мать. - Очень глупо. Не знаю, как ему вообще хватило духу прийти с подобными оправданиями. Кстати, - перевела она взгляд на Драко. - Он не давал Поттеру никаких дополнительных уроков?
- Да, - напрягся Драко. - Вроде бы. Поттер еле сдал зелья. Наверняка, его не выперли только из-за дополнительных часов зельеделия.
- Это было не зельеделие, - откусила заусенец мать. - Твой профессор ковырялся у него в голове. В его мозгах. Чтобы мы знали, что там творится. И он должен был сопровождать его. В ту ночь.
Драко застыл. Мать смотрела на него выжидающе. Драко знал - она ждала, чтобы он подтвердил ее подозрения, что профессор отсиделся в школе. Но профессора в школе не было. Тогда где же он был?
В неподвижных глазах Драко шевельнулась непрошеная мысль. Он догадался об этом, и стал думать про снитч, который успел добраться до грудины. И про медный привкус на языке - наверное, миндаль был пережарен.
- Ты видел профессора в ту ночь, Драко? - спросила мать.
- Где он был?
- Он... да. То есть я ходил к нему, но его не было... - В глазах матери сверкнуло торжество. - Потому что он был в больничном крыле.
...Драко не знал, почему именно солгал - то есть не совсем солгал, так как больничное крыло в этой истории фигурировало.
- В больничном крыле? - с отвращением повторила мать. - У него что, какая-то зараза?
- Н-нет... Наверное, он чем-то отравился... Или вроде того... Он не сказал.
- А. А нам он сказал, что ревизоршу от министерства затоптали кентавры.
- А, - кивнул Драко. - Точно. Она до сих пор там.
Помолчали. Снитч остановился и теперь нестерпимо жарил нутро, словно Драко проглотил горячительной микстуры.
- Мама, - сказал он как бы между прочим. - А как вы используете при допросах непростительные заклятья?
- Как ты и догадываешься, - ответила мать.
- И сколько Круциатусов досталось профессору Снейпу? - Драко придал себе насмешливое выражение. - Он вроде немного нервничал. Но может, это от злости.
- Не помню, Драко, - равнодушно сказала мать, потеряв интерес к беседе. - Но когда сюда вернется Люциус, не вздумай задать подобный вопрос ему.
- Почему?
- Он ни разу не достал Снейпа. Твой вопрос его оскорбит. Лучше об этом говорить со мной. Но не сегодня.
* * *
Драко провел страшную ночь. Не то чтобы его терзали кошмары, семейные тревоги или сомнения в благонадежности декана. Ему все время мерещилось искаженное торжеством лицо матери, произносящее: «Круцио!» - и падающий на пол профессор Снейп. Справедливая кара за нанесенную Драко обиду! Взрослый, неприступный человек в скандальных обстоятельствах полностью лишался своей неприкосновенности. Неожиданное, опасное зрелище, смотреть на которое без разрешения было жутко. Черная свора безликих «друзей» окружала его и творила с телом самые невероятные вещи. Раздавались язвительные голоса:
- Я весьма ценю ваш порыв бесстрашия, столь скорый после прошедшей ночи...
- Что именно вы искали в моем столе, Северус?
- ...Можете не лгать, я этого не терплю. Круцио!
Хриплый крик резал воздух, на груди декана, под нацеленными волшебными палочками, вздувались багровые полосы. По левой руке текла кровь.
- Или вы хотите, чтобы ваши сомнительные дела были достоянием всей школы?
- Qualis dominus, - донеслось снизу сквозь сжатые зубы, - talis et servus...
- Очень плохой ответ, мистер Снейп! Круцио!
- Поттер - разменная карта! (Хлюп-хлюп-хлюп - чавкало под ногами.)
- Но его факультет теперь лидирует! (К сведенным судорогой рукам декана подкатываются цветные шары-баллы, уморительно сталкиваясь боками.)
- ...И полагаю, в нашем кругу найдутся люди, способные показать прочим истинное положение вещей!
Огненный снитч метался внутри Драко туда-сюда, он даже застонал, пытаясь его усмирить. Ослепительное, незнакомое тело на полу корчило и выламывало заклятьем. Ребра ходили ходуном. Нога в изящном ботинке наступила на черные волосы, словно раздавила червя.
- У меня нет никаких доказательств, - сказал ботинок, - кроме ваших слов, которым грош цена!
Метания прекратились. Согнутое колено, обтянутое твидом - знакомое на ощупь, запах и вкус - застыло неподвижно. С побелевших, насмешливых губ сорвался тихий стон и шепот:
- Драко Малфой... лучший ученик моего факультета.
* * *
К завтраку Драко сошел бледный и рассеянный. Пришла почта. И с этой почтой Драко получил письмо от профессора Снейпа.
...Он понял, что все же ждал его, хотя никогда бы в том себе не признался. Оно не было подписано, кроме пометки «Хогвартс» - но не узнать этот запах чернил и аниса было невозможно.
Едва Драко вскрыл печать, стол поплыл у него перед глазами. Оно начиналось словами: «Мальчик мой, прощай. Ты победил...»
...Мать презрительно просматривала газеты с отчетами Министерства о недавней операции.
- Подонки, - резюмировала она. - Назвать нас «бандой приверженцев Сами-Знаете-Кого»!
«Ты, смирившись, катишься в пропасть, - плясали перед глазами строчки, - и вынуждаешь меня против воли соглашаться с таким положением вещей. Не с тем, что ты обретешь Знак, а с тем, что мой ученик так и остался рохлей»...
- Быстро забыли, кто им платил до сегодняшнего дня, - донесся материнский голос. - Но ничего, у нас еще достаточно сил...
«Твой отец, - читал Драко, - молчит, ибо не желает тратить время на понимание твоих намеков, не хочет слышать твоего безвольного лепета вместо вопроса, он не станет тебе помогать, потому что Слизерин помогает только равным. Я такой же, как и твой отец - и до сего момента ждал, пока ты дозреешь. Но ты не дозреешь».
- Послушай, милый, какая глупость! - зло сказала мать, деланно смеясь. - «Сейчас Министерство готовит к изданию справочник «Как защитить свою семью: элементарные методы обороны», в течение ближайшего месяца он будет бесплатно разослан всем по домашнему адресу». На чьи деньги бесплатно разослан, хотела бы я знать! Элементарные методы... Ну-ну.
«Ты думаешь, я берегу свое прошлое, - писал профессор, - потому что я его стыжусь, или оттого, что воспоминания болезненны. Это не так. Полученный опыт с лихвой перекрывает любую боль и любой стыд...»
- Этот выскочка Поттер дал интервью, - оповестила мать. - Ах, бедный мальчик потерял крестного, последнего дорогого ему человека! Несчастный сирота оплакивает беглого выродка Сириуса Блэка! Смерть на глазах невинного ребенка... Какой шок для Поттера... Разумеется, теперь не одну газету нельзя будет раскрыть, чтобы не обнаружить там это плебейское имя!
«Говоря начистоту, у меня совершенно нет времени. Его нет, чтобы ждать, пока ты наберешься смелости, его нет, чтобы играть в игры юности. Вы долго шли ко мне, мистер Малфой, и я отнюдь не слеп. Но сейчас у меня кончилось время. Поэтому, позвольте вас поздравить - ваш поезд приехал...»
- Приехали! - процедила мать. - «Пятнадцатилетний Гарри Поттер, потрясенный подросток, переживший нападение, вызвал вчера фурор, обвинив почитаемых членов сообщества в том, что они являются Пожирателями Смерти». Досадная откровенность! Он покойник.
«Вы были привязчивы, мистер Малфой - и хотя я отлично вас понимал, радости мне это не доставило. Единственное постоянное чувство, которое я питал к вам - досада».
Драко побелел и слегка покачнулся на стуле. Он перечитал последний абзац, не будучи уверенным, что это написано о нем.
- Ты не слушаешь, милый? Письмо из Хогвартса? - холодные глаза матери пробежались по лицу сына.
- Да. Экзаменационные тесты.
- А я подумала, смертный приговор. Нет?
- Нет, это резюме. - Драко дрожащей рукой взял виноградину. - Ты же видела мои оценки... Мне кажется, они более чем удовлетворительны.
Мать снова погрузилась в чтение. Потом отложила газеты и взялась за модный журнал. Ее лицо разгладилось. Драко взял еще одну виноградину и перевел глаза на письмо:
«История Служения Левой руки - вот что я хочу рассказать...» Письмо было внушительным, и он одолел едва ли десятую часть. Его сжигало любопытство, но читать при матери было неосторожно. Драко заглянул в конец:
«Мальчик мой, я ничего не могу дать тебе, кроме того холода, который тебе столь хорошо известен. Твое обаяние, жажда внимания и стремление к первенству, твоя неразборчивость в средствах раздражают меня, как комариные укусы. Я не могу смириться с тем, что они не смертельны...»
Драко нагнулся над письмом, словно его хребет подломился. Чужая речь и отравляла его и пьянила. Виноградный сок во рту отдавал медью.
«Ты не имеешь ничего, что мог бы мне предложить, - ясно выражался профессор. - О прочем говорить я не имею ни права, ни желания».
- Что-то ты бледен, - бросила мать через стол.
- Я очень плохо спал, мама.
- Нужно держать себя в руках.
- Извини, - Драко встал, сгреб письмо и бросился к себе.
* * *
...Письмо профессора Снейпа произвело на него огромное впечатление. Он читал его до вечера, запоем, и с каждой страницей ему делалось все хуже. Оно было вовсе не о том, что у Драко нет никаких шансов на профессорское внимание - хотя эта мысль была выражена более чем определенно. Основной текст письма посвящался его отцу, его отношениям с деканом, и отношениям их обоих с Темным Лордом.
С присущей ему аккуратностью декан решил одним махом ответить на все вопросы.
Письмо было беспощадным. Но хуже беспощадности слов был препарирующий стиль.
Драко никогда не представлял, что тот, кого дома называли «Томми», является фигурой такого масштаба. Что Черная Метка на руке Пожирателей Смерти - не просто экстравагантная волшебная татуировка. Что его отец способен на подлость. В детстве он не понимал, отчего его отец хранит старые деканские фотографии, и куда бесследно исчез черноглазый юноша с медным пером. И он до этой поры не знал, отчего его мать так ненавидит профессора Снейпа.
Тайна декана вышла наружу.
* * *
Драко спустился к ужину с лицом, в котором не прибавилось красок. Его подташнивало. Начало трапезы прошло в молчании.
- Я получила сообщение от миссис Забини, - сказала мать, наконец. - Назначена дата судебного разбирательства над Люциусом. Это будет через две недели. Половина твоего Хогвартса - в свидетелях обвинения.
Драко пожал плечами. Мать перевела глаза на свой бокал.
- Мама, - наконец отодвинул Драко столовый нож. - Ты знала, что профессор Снейп любил моего отца?
...Мать замерла, но очень быстро справилась с собой. Ее губы искривились.
- Откуда? - равнодушно ответила она. - Люциус мало что рассказывает мне о себе. А ты, я вижу, прекрасно осведомлен. Уж не распрекрасный ли наш профессор зелий тебя осведомил?
Драко снова неопределенно пожал плечами.
- Он, кстати, тоже будет на суде над твоим отцом. Прекрасно, если старая любовь, - она дернула бровью, - даст о себе знать.
- Ты поэтому ненавидишь его, мама?
- Почему я должна его за это ненавидеть? - пристально посмотрела на Драко мать. - Я прекрасно его понимаю. Твой отец как никто достоин симпатии. Скорее, это вездесущий профессор должен меня недолюбливать. - Она усмехнулась. - Он никогда не подает мне руки.
Мать лгала. Драко отлично знал этот тон и эту манеру перескакивать с пятого на десятое.
- Мама, а... тебя не удивляет, что мужчины... То есть ты не выглядишь шокированной... - Драко справился с собой и внятно сказал: - Когда мужчины любят друг друга, чем это обычно кончается?
- Обычно это кончается смертью, - вытерла пальцы мать. - Кто-то умирает первым, а кто-то вторым. Но если ты имеешь в виду секс, то мне все равно, я никогда этим не интересовалась. Думаю, тебе стоит узнать подробности у своего учителя, - она ослепительно улыбнулась, и Драко сник.
* * *
После прочтения профессорского письма Драко заболел. Он отметил, что всегда болеет от писем, связанных с его семьей, но в этот раз дело обстояло серьезно. Он пребывал в подавленном состоянии духа, его поминутно лихорадило, ничто не интересовало, ничто не вызывало ярость - даже дурацкие разглагольствования Поттера в прессе, аппетит пропал, и запах чернил вызывал головокружение. Как сумасшедший искатель кладов, Драко сутками копался в чердачных ящиках, изучая каждую из старых фотографий, надолго впиваясь в нее глазами и забывая о времени. Породистое некрасивое лицо. Сильные, умелые руки. Умные, жестокие глаза. Или нет, скорее - опытные. Или нет - разочарованные. Наверное, декан никогда не был милосердным человеком. И то, что он писал об его отце, стояло за гранью милосердия. Но от этих строк Драко испытывал к отцу острую зависть. Если бы время можно было повернуть вспять... Что-то выплывало и склеивалось в его голове, домашние разговоры, старые дневники матери - Почему не существует закона о наказании тех, кто разрушает браки? Мать догадалась. Томми сегодня велел его пытать. Это огромное, ни с чем не сравнимое наслаждение! Люциус может думать об этом что угодно! «Ах, Север!» «Как ты, Север?» «Прости, Север! Это было вынужденное действие!»... Но я-то знаю, как блестят глаза Люциуса, когда он получает удовольствие». Значит ли это, что его отец собственноручно пытал человека, который его когда-то любил? Что это было не один раз? «Люциус ни разу его не достал». Значит ли это, что его отец просто стоял и смотрел? Наслаждался? И до сих пор хранит фотографии этого лица, напоминание о давней власти над его обладателем?
Душная, сладкая муть поднималась из желудка, и Драко проклинал свое занятие - но не мог от него оторваться. Снитч трепетал внутри, и его острые крылья обрезали какие-то нити. Навсегда.
* * *
Драко слег. У него не было никаких долгов и обязанностей, и он с чистой совестью отдался своему состоянию. Перспектива получения Черной Метки перестала быть однозначной. Неужели службу Лорду и впрямь сопровождает сердечный холод? А знал ли Драко, сын и ученик Пожирателей, сердечный жар? Прохладцу, идущую от родителей, Драко считал прерогативой потомственной аристократии. Что, если это - не так?
«Я постоянно думаю о делах отца», - говорил он матери. Это было правдой. Но правдой, обращенной в прошлое.